С самого детства они рядом с нами. Мы обращаемся к ним, когда нам плохо, а порой даже тогда, когда жизнь висит на волоске. И они делают все, чтобы помочь и спасти. Доктор – самая гуманная профессия, самая важная и ответственная. Сегодня мы расскажем о врачах Иркутска, об их ноу-хау, историях успеха и повседневной работе. «Моя профессия — это моя жизнь" Мягкая, деликатная, женственная… Наталья Сверкунова — настоящее олицетворение своей профессии. Она отчетливо помнит тот момент, когда выбрала для себя акушерство. Это случилось почти 25 лет назад. На четвертом курсе института их группу отправили на практику — прямо в родильный зал. И в ту секунду, когда малыш появился на свет, сердце Натальи екнуло, и она решила посвятить себя этому таинству. — Те первые роды запомнились мне на всю жизнь. Происходило все еще в роддоме на 8-й Советской. Женщину звали Маша, родился у нее мальчик, крупненький такой, — рассказывает Наталья Леонидовна так, будто это было вчера. — Чувства незабываемые, и описать их можно одним словом — чудо. Волшебство! Чудеса в городском перинатальном центре случаются каждый день, а иногда — даже в двойном или тройном размере. Двойняшками здесь уже никого не удивишь, в последнее время их стало больше, в том числе за счет ЭКО (экстракорпорального оплодотворения). А вот тройняшки рождаются только 4-5 раз в год. — Однажды к нам на учет встала женщина, причем довольно поздно, на 26-й неделе. Ультразвуковое исследование показало, что у нее будут девочки-двойняшки, — рассказывает акушер-гинеколог. Здесь надо отметить, что у беременной уже было три дочки, и потому новость врачей она восприняла, мягко говоря, сдержанно. Долгое время женщина не показывалась в перинатальном центре и вернулась туда, уже будучи на сносях. Роды выпали как раз на дежурство Натальи Леонидовны. — Мы родили двух чудесных девочек и пока ожидали послед… на свет появилась третья! Реакция этой женщины была незабываемой… За свою карьеру Наталья Сверкунова застала и роддом на 8-й Советской, и старый перинатальный центр, и новый корпус, оснащенный по последнему слову техники. — Когда мы только начинали работать, у нас на весь родильный зал было два монитора, следящих за состоянием сердечной деятельности малыша. А рожало одномоментно человек 5-6. И нам приходилось эти увесистые мониторы переносить постоянно, подключать. Сейчас у нас 20 индивидуальных родильных залов: около каждой роженицы несколько мониторов и реанимационный стол для ребенка. Казалось бы, акушеры могут вздохнуть свободно. Не тут-то было! Теперь все мамочки норовят попасть именно в городской перинатальный центр. Если в старом корпусе на Бограда ежегодно появлялось 6-6,5 тысяч малышей, то в новом здании — 9,5 тысяч. — Моя профессия — это моя жизнь. Поскольку времени на все остальное она не оставляет, — добавляет Наталья Леонидовна. — Иногда я завидую своим знакомым, которые могут строить планы и распоряжаться своим временем. Но, с другой стороны, понимаю, что иначе не смогу. Стоит уйти в отпуск — через неделю уже тянет сюда. «Здоровое сердце трудно остановить»  Почти две трети своей жизни он посвятил чужим сердцам. Держал их в руках, менял клапаны, заставлял биться равномерно и долго. Заслуженный врач России, руководитель Иркутского межобластного кардиохирургического центра Юрий Всеволодович Желтовский более 40 лет в профессии, и на вопрос: «Если бы не кардиохирургия, то?..» отвечает однозначно: «Начни все сначала, я прошел бы тем же путем». Но в медицине он оказался не сразу — после школы поступил в Томский институт электроники и электронной техники. Через год понял, что ошибся, и перевелся в медицинский. — Поначалу работал в общей хирургии и неотложной: оперировал аппендициты, язвы желудка, ножевые ранения, травмы, — вспоминает врач. — А когда в 1973 году я пришел в ординатуру областной больницы, Всеволод Иванович Астафьев (основатель кардиоцентра) предложил мне заняться кардиохирургией. И я согласился. Шаг был по-настоящему смелым. Юрий Всеволодович понимал, что за престижностью кардиохирургии скрывается изнуряющая работа, сопряженная с колоссальной ответственностью, многочасовыми операциями и небольшой зарплатой. К тому же, 40 лет назад технические возможности медицины были скупы. — В те годы мы работали на железных оксигенаторах (устройствах для насыщения крови кислородом во время операции), с железными канюлями (гибкими иглами со скругленным концом), которые зачастую травмировали пациентов. Сейчас — весь расходный материал одноразовый и безопасный. Раньше, если больного в первые сутки не успели снять с аппарата искусственного дыхания, то все — уже никогда не снимешь. Сейчас же по два-три месяца на них живут. Сегодня в кардиоцентре выполняют операции, о которых когда-то не могли помыслить: многоклапанное протезирование, оперирование сложных врожденных пороков и опухолей сердца. — За это время значительно изменился контингент больных. У нас практически все пациенты старше 60 лет, они имеют массу сопутствующих заболеваний и обращаются к нам уже в запущенном состоянии. Американцы даже шутят по этому поводу: «У нас с вами большая разница в том, что к нам больные поступают за два дня до операции, а к вам — за два дня до смерти». О региональной кардиохирургии Юрий Всеволодович не может говорить без горечи. Нехватка финансирования ощущается остро и препятствует развитию центра. — Для одной операции требуется расходных материалов на 180-200 тысяч рублей. Больной не платит ни копейки, все из бюджета. Если операция полностью не обеспечена, лучше ее не делать. Бывает, из-за отсутствия расходных материалов мы вынуждены пропускать операционные дни. Тем не менее кардиоцентр работает на предельной мощности: за прошлый год здесь было выполнено 1700 операций на сердце. Для сравнения, в 90-е проводилось по 200 хирургических вмешательств ежегодно. — Здоровое сердце трудно остановить, — рассуждает Юрий Всеволодович. — Про хороших людей часто говорят: «У него большое сердце». На самом деле большое сердце — это плохо. А вот с точки зрения духовности, понимания души человека, сердце — лучший орган для выражения чувств. Поиск диагноза — как детективное расследование  Что такое эндокринология и чем она занимается? Объект ее исследования — гормоны и железы внутренней секреции — не разглядишь невооруженным глазом. Потому врачей-эндокринологов называют бойцами невидимого фронта. Наталья Быкова подалась в медицину, вдохновившись примером своей тети, военной медсестры. Первое время девушку манила хирургия, но на окончательный выбор повлияла любовь к точным наукам. — Да, мне нравилась хирургия, но неслучайно ее называют уделом мужчин — профессия тяжелая, приходится много стоять на ногах. А эндокринология — наука математическая, точная, здесь нельзя ошибаться. Например, при расчете дозы инсулина, — говорит моя собеседница. В 1987 году Наталья, будучи интерном, пришла в городскую больницу № 10. И неожиданно для себя задержалась здесь на тридцать лет. Сегодня она заведует всем отделением эндокринологии. — Меня сразу подкупил дружелюбный коллектив, хорошая заведующая, интересные больные… Эндокринная система ведь не сконцентрирована на конкретном органе, а располагается по всем «этажам» организма. Придя к эндокринологу, человек может жаловаться на что угодно: сердцебиение, сбой женского цикла, полноту, нарушение роста. Так вот, интересные больные — значит сложные. Например, приходит пациент и говорит: «У меня волосы появились». Ходит по всем врачам, а они только руками разводят. А все дело в одной эндокринологической детали. Начинаешь углубляться, искать, читать, расспрашивать и, наконец, ставишь диагноз. Это как детективное расследование. По мнению Натальи Михайловны, за последние тридцать лет эндокринология совершила большой скачок вперед. — В интернатуре у нас были стеклянные шприцы, которые перед использованием нужно было кипятить. Делали укол один раз, доза инсулина была огромной, он плохо всасывался, и продолжительность жизни пациента была небольшой. А содержание сахара в крови определяли по анализу мочи, что совсем неэффективно, — вспоминает заведующая отделением. —Сейчас у каждого пациента — одноразовые шприц-ручки для самостоятельных инъекций, хороший инсулин, индивидуальный глюкометр. Кроме того, разрабатываются инсулиновые помпы —искусственная поджелудочная железа, которая сама «вырабатывает» необходимое количество гормона. Так что эндокринные заболевания больше не властны над продолжительностью и качеством жизни пациента. «Иногда я мечтаю о рутинной бумажной работе»  Врача-отоларинголога видно издалека: у него во лбу звезда горит, а точнее блестящий диск — рефлектор. Но что же скрывается за этим блеском? Об особенностях своей профессии рассказала врач-отоларинголог поликлиники ОГАУЗ «Иркутская городская клиническая больница № 1» Ольга Охотина. Попасть на интервью к Ольге Александровне оказалось непросто: пришлось продираться сквозь плотную очередь пациентов, которая растянулась на полкоридора. Кабинет лора никогда не пустует: зимой сюда обращаются с гайморитом и фронтитом, а летом купальщики повально несут наружный отит. Сейчас, когда второй отоларинголог ушел в отпуск, у Ольги Охотиной настоящий аврал — через ее кабинет проходит до 40 пациентов ежедневно. Неудивительно, что к концу рабочего дня голова идет кругом и хочется тишины. — Поликлиника — это вечная суматоха, непрерывное общение, напряженный прием. Иногда мечтаю о спокойной рутинной работе: сидеть за компьютером и бумажки перебирать, — признается Ольга Александровна в перерыве между пациентами. Сложись все иначе, Ольга могла бы сейчас стоять у операционного стола. После института она выучилась на хирурга, и уже позднее переквалифицировалась на отоларинголога. — Тогда были востребованы узкие специалисты, и мне предложили три варианта: окулист, лор, невролог. Выбрала лора, потому что это ближе всего к хирургии. О своем решении Ольга нисколько не жалеет. Ведь и в отоларингологии существуют свои тонкости и высший пилотаж. Он заключается в том, чтобы легко ориентироваться в смежных областях медицины и дифференцировать заболевания. — В лицевой области все расположено рядышком, тесно, поэтому иногда боль в ухе — это вовсе не симптом отита, а болезнь неврологического происхождения. И хороший лор должен уметь это различить. Подпись к фото: Ольга Охотина не только хороший врач-отоларинголог, но и мама троих детей. Поэтому тишины у нее не бывает ни на работе, ни дома. Нет ничего важнее заботы о ребенке  Говорят, она знает про маленьких детей все. Именно поэтому к доктору Вебер едут за сотни километров даже из соседних регионов. Помощь она оказывает каждому. Ведь, по убеждению врача, в мире нет ничего важнее заботы о ребенке. Кандидат медицинских наук, доцент кафедры педиатрии № 1, врач высшей категории Ирина Николаевна Вебер работает в Ивано-Матренинской детской больнице 46 лет. Она потомственный педиатр. Детским врачом был ее отец Николай Владимирович Кудрявцев, по его стопам пошли старшая сестра Ирины Николаевны, дочь, а сейчас на педиатра учится ее внучка. Семейная династия. Если сложить все годы, отданные семьей Вебер медицине, получится стаж больше 100 лет. — Когда я окончила школу, вопрос о выборе профессии и специализации даже не стоял, — говорит Ирина Николаевна. — Ни в одной отрасли медицины нет такого, чтобы больной мог так себе помочь ростом и развитием. А ребенка немного подтолкнул — и все налаживается. Конечно, в жизни бывает по-разному. Об этом Ирина Николаевна знает, как никто другой. Бессонные ночи, бесконечные консультации. Но главное, чтобы рядом оказался настоящий доктор. — Хороший педиатр должен иметь широкий круг интересов, многое знать, отлично разбираться в возрастных нормах. Недаром говорится: педиатрия не просто наука о маленьком человеке, это учение о будущем человечества. Врач — это голова, руки и сердце. Если чего-то из этого нет, человек уже не совсем профессионал. У нас много докторов с сердцем. Они имеют знания не очень большие, но будут консультироваться и все равно помогут. Если есть желание помочь, все обязательно сложится. Сегодня над врачом тяготеют регламенты: протоколы диагностики, схемы лечения. О времени, которое выделяется врачам на осмотр пациента, Ирина Николаевна говорит с тревогой. — 10 минут на пациента. Ребенком нужно заниматься минимум полчаса — это моя принципиальная позиция. А когда осматриваешь, необходимо думать, рассуждать. Если ситуация непростая, обязательно найду способ положить ребенка в стационар, чтобы понаблюдать за ним, посоветоваться с коллегами. Из всех тех, кто приходит на консультацию, 50 процентов — здоровые дети. Когда об этом говорят родителям, они не всегда довольны. Люди заранее настроены на болезнь. Нужно верить. В вере есть свет, и он помогает. — Я очень не люблю врачей, которые торгуют надеждой, но верить в любом случае нужно. В вере есть свет, и он помогает. Приболел малыш, помните, что инфекция — это норма раннего детства, и кроме любви и ухода ему не нужны никакие стимуляторы иммунитета. «Главная терапия — это внимание»  Гастроэнтеролог, заместитель главного врача по медицинской части Марина Ивановна Воронина работает в поликлинике № 1. Это одно из подразделений городской клинической больницы № 1, а еще — одно из самых наполненных медицинских учреждений Иркутска. К нему приписаны 70 тысяч иркутян, что сравнимо с населением целого города, такого, например, как Усолье. Каждый день поликлиника принимает около 3 тысяч пациентов, и, кроме обычного осмотра, всех нужно «выслушать и поддержать». В этом Марина Воронина убеждена. — Стать врачом решила сразу после школы, — рассказывает Марина Ивановна, — какое-то время размышляла, конечно, а потом, посоветовавшись с тренером (я занималась конькобежным спортом), решила попробовать и поняла, что не ошиблась. Работала в областной и инфекционной больницах, последние 11 лет — здесь, в поликлинике. Итого — 33 года. — Свою работу очень люблю. Она непростая, ответственная, но чувство, что ты помог, всегда придает сил, приносит огромное удовлетворение. Поликлиника — сложное место. Много людей, огромное количество кабинетов. Если пациент здесь впервые или это пожилой человек, попасть в нужный кабинет к назначенному часу — задача для него непростая. — Внимание к пациенту начинается еще у входа. Вывесили таблички на каждом этаже, нарисовали стрелочки, чтобы посетитель мог понимать, в каком направлении идти. Будет вовремя у врача — не испортится настроение, значит, сделает маленький шаг к своему выздоровлению. За годы своей истории медицина шагнула далеко вперед. Появились уникальные методы лечения, замечательные препараты. Люди с язвой желудка, бронхиальной астмой могут вести обычный образ жизни. Теперь никто не умирает от кори, как это было всего полвека назад. Но остались проблемы организационного порядка. Переполненность городских больниц — одна из них. В современном мире лечебное учреждение должно быть удобным, тогда и помощь больным будет оказываться на более высоком уровне, считает моя собеседница. — Мы все мечтаем о новой поликлинике, — говорит Марина Воронина. — Рисуем в воображении современное высокое здание, в котором офис-менеджеры разводят всех пациентов по своим кабинетам. Ведь терапия — это не только лечение лекарствами. Самая главная целебная терапия — это внимание и любовь. Как гастроэнтеролог я принимаю два раза в неделю, все остальное время занимает административная работа. Она требует четкости. Взаимодействуем со страховыми компаниями, Минздравом, жалобы разбираем. Но возвращаешься к своим пациентам и растворяешься в них. Поговорил, посочувствовал, смотришь — человек воспрял духом, и тебе стало как-то спокойнее. Юрий Козлов о детской хирургии Мой собеседник — неординарный человек. И дело не только в том, что он всемирно известный детский хирург, который проводит уникальные операции. Дело в его отношении к людям. Он мог бы, наверное, «зазвездиться», мог бы отказать мне в интервью, сославшись на занятость, но он старается найти время для всего. Полдевятого утра. Центр хирургии и реанимации новорожденных Ивано-Матренинской детской клинической больницы. Сюда стекаются родители с новорожденными детьми не только со всей России, но и из стран ближнего зарубежья. «Мы к Козлову!» — здесь это самая расхожая фраза. Ежегодно в центре оперируют 1000-1200 малышей с различными врожденными заболеваниями. В 2010 году Юрий Козлов стал победителем Всероссийского конкурса «Лучший врач года» в номинации «Лучший детский хирург». Центр, которым он руководит уже 8 лет, сегодня является одним из лучших в России. Именно здесь проводятся сложнейшие операции с использованием самых современных технологий. Многие из них впервые проведены именно в Иркутске. — Современная хирургия — это высокотехнологичная область. Ушло то время, когда все решали руки хирурга, — говорит Юрий Козлов. Если говорить о высоких технологиях в этой области медицины, то сегодня это минимально инвазивная хирургия, связанная с небольшими разрезами, помещением в тело пациента миниатюрных камер, которые создают изображение высокой четкости того, что находится внутри, и, наконец, манипуляциями с помощью ультратонких инструментов. По словам Юрия Андреевича, это технологическая революция, которая произошла в хирургии. Сейчас все манипуляции производятся, глядя на экран монитора, исключительно инструментами, которые расположены вне полости тела человека. — Мы стали пионерами в этой сфере, поскольку лет 15 назад угадали направление, в котором будет развиваться детская хирургия, и положили свои силы и средства на то, чтобы такая хирургия появилась в Иркутске. Во всем мире существует не больше 400 специалистов, которые занимаются именно минимально инвазивной хирургией. — Мы выполняем множество уникальных операций, — продолжает Юрий Андреевич. — В 2005 году мы провели первые операции по поводу атрезии пищевода. Без разреза грудной клетки мы сшили два сегмента пищевода. Это был настоящий прорыв в детской хирургии в Российской Федерации. Нашей гордостью стали и операции, которые мы проводим детям с экстремально низкой массой тела. Среди них — эндоскопическая операция по поводу открытого артериального протока. Эта патология не позволяет легким ребенка нормально расти и развиваться. Самый маленький пациент, которому мы сделали такую операцию, имел массу тела 750 граммов. Могло ли случиться так, что Юрий Козлов не стал бы врачом, а детская мировая хирургия потеряла уникального специалиста? Наверное, нет. Хотя после школы будущий детский хирург поехал поступать в Новосибирский государственный университет на математический факультет. Но стечение обстоятельств привело его в иркутский мединститут. — Что бы ты ни делал, жизнь все равно приведет тебя к твоему истинному предназначению, — уверен Юрий Козлов.