Живой взгляд, отличная память, тонкое чувство юмора и неподдельный интерес к жизни! Все эти слова — о Маргарите Алексеевне Судиловской, которой месяц назад исполнилось сто лет. Разговаривать с ней истинное удовольствие: она — свидетель вековых событий, ветеран Великой Отечественной войны, большой профессионал, человек интересной судьбы. Маргарита Алексеевна прекрасно владеет английским языком, знает историю своего рода, много читает, пользуется мессенджерами, смотрит ролики на ютубе и преподает! «Принимаю учеников как репетитор. С 1950-х годов все время кого-то учу языку — то студентов, то ученых, то детей. Получилось, что на пенсии я и не была — никогда преподавание не оставляла, — улыбается Маргарита Алексеевна. — Может, это меня и держит в форме?»
— Я родилась в Верхоленске, сейчас это село в Качугском районе, а тогда был уездный город, — начинает рассказ о себе Маргарита Алексеевна. — Мой папа Алексей Павлович Петров был инспектором народных училищ — он местный, родом из села Белоусово Качугского района, старший из пятерых детей. А маму Александру Венедиктовну прислал в Верхоленск сам иркутский губернатор: после окончания Челябинской гимназии ее отправили с сопроводительным письмом в Иркутск, а оттуда — в Верхоленск учительницей начальных классов. Мама считалась сиротой при живом отце. Моя бабушка умерла в родах в 1902 году, когда маме было всего четыре года. Тогда в семье должен был появиться пятый ребенок. В итоге дети восьми, шести, четырех и двух лет остались без матери. Дед был управляющим прииском и вскоре снова женился, но при себе оставил только старшую красавицу дочь и младшего сына Иннокентия.
Двух других дочерей отправил жить к бабушке, потом к сестре умершей жены в Санкт-Петербург, а через какое-то время — в Челябинск, к другой сестре. Там Александра Венедиктовна с отличием окончила гимназию и отправилась в Сибирь.
— Следы дедушки и Иннокентия потерялись: революция, Гражданская война — ничего не удалось узнать, к сожалению. В 1922 году умерла мамина старшая сестра. В это время мои родители уже встретились, создали семью. В 1919-м родился мой старший брат Леонид, в 1921-м — брат Викторин, а в 1923-м — я. В 1925 году мы переехали в Иркутск. Папа был сотрудником Дома работников просвещения, и ему выделили трехкомнатную квартиру в двухэтажном доме на улице Пролетарской, 3. Каждый год снимали дачу в Мельниково. Помню какие-то отрывки из тех времен — мамины наряды, свои платья, как папа носит меня на плечах, как я пятилетняя читаю книжки — даже помню запах типографской краски…
А затем случилась трехлетняя командировка в Шилку. В 1930 году Алексея Павловича направили в Забайкалье поднимать культуру и образование.
— Квартира на Пролетарской осталась под присмотром маминой сестры, которая стала жить с нами. Она была в разводе, детей нет, но очень активная, идейная коммунистка, — поясняет Маргарита Алексеевна.
В Шилке Алексей Павлович взял под свое крыло школу и сделал ее образцовой. В ней Маргарита окончила три первых класса.
— Пришла пора возвращаться, но выехать из Шилки было непросто, и мы задержались на три месяца. Прибыли в Иркутск и узнали, что две комнаты нашей квартиры отдали супружеской паре. Рассудили, видимо, так: чего это одна женщина занимает большую жилплощадь? Оставили ей комнату в 13 квадратных метров, а остальное отдали. Мне было 10 лет, и я очень хорошо помню, как мы вшестером спали в этой комнате…
Алексея Павловича назначили директором школы № 19 на улице Российской, туда же пошла учиться и маленькая Маргарита. Александра Венедиктовна поступила учителем начальных классов в школу № 5. Старшие братья учились в 15-й — захотели отделиться от родительского присмотра.
— В 19-й школе во дворе был флигель, и нам разрешили им пользоваться. Так жить стало немного легче. Отец кроме руководства школой преподавал географию, а когда было нужно, подменял учителя русского и литературы и даже пения, потому что умел играть на скрипке, — с улыбкой говорит Маргарита Алексеевна. — Шефы нашей школы организовывали нам каждое лето лагерь — снимали дома в Смоленщине, Олхе, Большой Речке и на грузовиках увозили туда детей на все три смены. Жили бедно, но весело! Бегали босиком, лазали по заборам, деревьям, падали, обдирались, а раны лечили слюной — это было первое средство от всего!
Александра Венедиктовна отлично шила — научили в гимназии. С помощью швейной машинки «Зингер», которая много лет выручала семью, она из своих вещей делала Маргарите платья, а костюмы — из пиджака и брюк мужа. И Рита не чувствовала себя обделенной — так жили все вокруг.
Потом наступили репрессии. Петровы были беспартийными, и это не осталось незамеченным.
— У отца в школе работал физик по фамилии Пляскин. Неплохой человек, но пьяница. Пил так, что после уроков сидел на школьном крыльце с протянутой кепкой… Отец делал ему замечания, а потом решил уволить, что очень не понравилось жене Пляскина. Она и обратились «куда следует». Дескать, как это так, у вас школу возглавляет человек, который даже не член партии! — Маргарита Алексеевна помнит эти события очень хорошо. — Пляскина была настойчива, и отцу предложили уволиться.
Так семья в 1939 году оказалась в Красноярском крае, в городе Уяр. Алексей Павлович устроился там в школу учителем географии. Маргарите было 16 лет, Викторину — 18, и они отправились вместе с родителями. Старший Леонид учился в Новосибирском архитектурном институте. В Уяре Рита окончила школу и вернулась в Иркутск — в ту самую 13-метровую комнату на Пролетарской, 3, чтобы поступать в горно-металлургический институт. Она легко сдала вступительные экзамены, и в это время тяжело заболел отец.
— Его не стало 1 сентября 1940 года, в возрасте 46 лет, скоротечная чахотка. Помню телеграмму в три слова: «папа умер мама», — рассказывает Маргарита Алексеевна.
Через полтора месяца, 23 октября 1940 года, в Новосибирске умер старший брат Леонид: к воспалению легких в больнице присоединился туберкулез.
— Мама не могла оправиться от потрясений и оказалась в больнице. Я была студенткой, стипендии на жизнь не хватало, помогать стало некому, пришлось взять академический отпуск в институте. Поехала на оловянный прииск в Читинскую область — младшим коллектором. Думала, сейчас поработаю и вернусь в институт… Мы были в экспедиции, когда прискакал верховой и сообщил — война! Тогда экспедицию свернули, а людей направили на другие работы.
Маргариту отправили на сплав леса, потом поставили возить тачки с породой, а затем перевели помощницей в бухгалтерию.
Как только начался набор в армию, она попросилась добровольцем, но получила отказ. А через год они, несколько девчонок, добились своего и отправились на сборный пункт под городом Хилок. По их расчетам, пешком с прииска по горам и тайге было четыре дня пути, но явились они только через шесть суток и опоздали на эшелон. Тогда недолго думая их отправили в другую сторону — на Восточный фронт, в воинскую часть на стыке трех границ — СССР, Китая и Монголии. Это был 131-й отдельный батальон связи 31-го укрепрайона Забайкальского фронта. Степь, невысокие сопки и землянки — ни кустика, ни цветочка, ни травинки. В части готовили связистов для фронта — все прибывшие становились радистами, телефонистами, телетайпистами и аккумуляторщиками.
— Мы сначала сами учились, а потом стали учителями для новобранцев, были связистами, дежурили в штабе, принимали сообщения, — вспоминает Маргарита Алексеевна. — Трудно было… Стрелять, ползать по-пластунски, маршировать — мы все должны были уметь не хуже парней. Условия были тяжелыми, дефицит воды — полведра на умывание на всю казарму. Из питания — грубая овсянка и перловка. Батальон считался тылом, поэтому снабжение назначали по самой низкой норме, при этом из офицерской столовой раздавались совсем другие ароматы. А у нас ни моркови, ни луковки. Картошку мороженую видели лишь дважды. И один раз капусту — были счастливы. Да что питание, в туалет сходить на стрельбище было проблемой, просто некуда спрятаться.
Маргарита Алексеевна перечисляет трудности без обид, хотя на службе случалось всякое — и грустное, и обидное, и веселое, и сердечное.
— Был случай, я дежурила ночью и захотела пить. Графин с водой стоял в комнате начальника штаба. Пью, и взгляд падает на докладную, а там ошибок — ужас! 14 штук! Рядом карандаш лежал, как у Сталина, толстый двусторонний — синий и красный. Я взяла и красным грифелем на автомате все исправила. Утром сменилась, пошла в казарму — и вдруг меня вызывают в штаб: «Ваша работа?» Я испугалась, извинилась, говорю, случайно все вышло. А мне в ответ: «Раз такая грамотная, будешь в штабе помогать!»
Так Маргарита Алексеевна получила допуск к секретной информации, но главное — проверяла ошибки в исходящих сообщениях.
— Война с Японией была короткой — август-сентябрь 1945-го. Мне не пришлось никого убивать, и меня не тронуло. Лишь однажды после взрыва засыпало землей, но все обошлось. А брат Викторин погиб в 1943-м — пропал без вести. Мама в это время уже вернулась в Иркутск и снова пошла работать в школу.
Увольнялась из армии Маргарита в звании младшего сержанта. В родном городе девушку определили старшим бухгалтером штаба Восточно-Сибирского округа, через год она сменила должность на начальника типографии с обязанностями корректора.
Вскоре после возвращения из армии она познакомилась с будущим мужем — Андреем Судиловским. Его отец в 1930-х годах отправился из Беларуси в Иркутск строить Глазковский мост и остался. Андрей приехал к нему уже после войны и учебы в бронетанковом училище Ленинграда. Молодые люди познакомились, но долго не женились, потому что им элементарно негде было жить. Они договорились, что оба пойдут учиться, но по очереди. И Андрей уехал на Север зарабатывать деньги, а Маргарита стала думать, куда идти учиться.
— В горный возвращаться совсем не хотелось. И я решила поступать в пединститут на факультет английского языка. Немецкий в школе мне давался легко, хорошо его помнила, но оказалось, надо сдавать английский!
Маргарита купила учебник, выписала московский заочный курс и за полгода самостоятельно освоила школьную программу английского языка! При поступлении сдала его на четверку, остальное — на 4 и 5. Так в 25 лет, в 1948 году, она снова стала студенткой и наконец ощутила себя на своем месте. В этом же году их факультет был преобразован в отдельный педагогический институт иностранных языков.
Маргарита Алексеевна в учебе показывала блестящие способности. Ей легко давались и английский, и латынь. Преподаватель латинского вечером выдавал ей «Записки о Галльской войне» Цезаря — и уже к следующему утру перевод был готов. В итоге третьекурсницу назначили вести предмет у первокурсников. С тем же рвением девушка изучала английский, и когда обучение было окончено, осталась в институте еще на 15 лет — преподавателем.
Когда Андрей вернулся с заработков, пара расписалась. Квартиру молодым предоставил отец Андрея Иван Петрович, а себе купил домик в поселке Кирова.
— У нас был барак в районе улицы Чкалова. Из удобств — одна лампочка. Розеток не было, окна вросли в землю, колонка за два квартала, удобства в соседнем дворе! Но мы жили и радовались. Там родились оба наших сына: Игорь — в 1955 году, Олег — в 1957-м.
Жилищные условия улучшились в 1960-м, когда барак снесли, а семье Судиловских выделили квартиру в новом доме на улице Грязнова. К тому времени Андрей Иванович получил высшее образование и работал в Иргиредмете. На заработанные на Севере деньги он купил «Волгу» — их в городе тогда было совсем немного.
— В 1967 году меня пригласили на должность заведующей кафедрой иностранных языков Иркутского филиала Сибирского отделения Академии наук CCCP. Работать с учеными было очень интересно! Плюс командировки — я много стажировалась, побывала на курсах повышения квалификации в разных республиках СССР, где была представлена Академия наук. Занятия вели американцы, и они хвалили мое знание языка, произношение. Было здорово. Так я работала вплоть до увольнения в 1980-м — маме было 82 года, и ей после инсульта понадобилась моя помощь.
Впрочем, на этом ее профессиональная деятельность не прекратилась, просто приобрела другую форму — Маргарита Судиловская продолжила работать с учеными в частном порядке, помогая им оттачивать выступления на международных конференциях, вычитывала материалы. А затем ученые повели к Маргарите Алексеевне своих детей, знакомых — и лингвист стала репетитором.
— И это тоже очень интересно! Я никогда не работала в школе, никогда не занималась с детсадовцами, а это тоже целый мир! Песенки, игрушки, стишки — все легко, все с живыми примерами. С ребятами постарше — другая манера, со студентами — Уайльд и Уэллс в оригинале. Каждому нужен свой метод — и тогда все получится. Жаль библиотеки рядом нет, я много читаю, хоть и без очков, но мне нужен хороший яркий шрифт. А телевизор я не смотрю совсем — стоит как мебель.
У Маргариты Алексеевны и сегодня два ученика, еженедельные занятия — и никакой оплаты!
— В сто лет брать деньги — смешно! Я сажусь с ними заниматься — и мне снова 60! Я забываю, где у меня что болит, мне интересно с ними! Сто лет — как это? Я сама удивляюсь! Мне кажется, это про другого человека говорят. Мне по ощущениям 80, а то и 70! Я смерти не боюсь! На Земле стопроцентная смертность!
Последние пару лет Маргарита Алексеевна редко выходит из дома, а если куда-то нужно, берет сопровождающего и тросточку. И всегда просит провезти ее по улице Пролетарской, мимо дома, где когда-то жила с братьями и родителями.
Ирина Покоева
Фото автора и из архива героини публикации
Месяц назад, 14 апреля, иркутянка Маргарита Алексеевна Судиловская отметила 100-летний юбилей. Стол накрыла одна невестка, другая привезла именинный торт. В гости приходили коллеги, друзья, родные. Поздравления прислали даже из Кремля. В квартире и сегодня все вазы заняты цветами — Маргарита Алексеевна продолжает принимать поздравления. «Все спрашивают — как я так долго прожила? А я не знаю! Никогда никаких диет — жила как страна жила. Со сном у меня плохо — бессонница с армейской жизни. Так что не знаю, в чем секрет, не могу ничего посоветовать», — улыбается долгожительница
Алексей Павлович и Александра Венедиктовна Петровы, отец и мать Маргариты Судиловской. Родители познакомились в Верхоленске и прожили вместе чуть больше 20 лет. 1 сентября 1940 года, когда отцу было 46 лет, он умер от скоротечной чахотки
На этом старом фото — маленькая Рита Петрова с братьями Леонидом и Викторином. Леонид умер через полтора месяца после отца — 23 октября 1940 года. Викторин погиб в 1943-м на Великой Отечественной войне
Снимок 2007 года. Здесь Маргарите Алексеевне 84 года, ее мужу — 89. Через три года не станет их младшего сына Олега (на фото справа). А в 2013-м уйдет Андрей Иванович. «У меня один внук и двое правнуков. Встречаемся с ними по воскресеньям. К счастью, мы очень дружны», — рассказывает о семье Маргарита Алексеевна
Эта фотография была сделана на Восточном фронте. Здесь юной Маргарите 20 лет: «Я считаю себя иркутянкой — все дороги меня возвращали в Иркутск»
