Недавно Илья Николаевич сменил на этом посту Илмара Лапиньша, который руководил оркестром 15 лет. Симфонический оркестр филармонии в столице Прибайкалья — четвертый коллектив, который возглавил Илья Дербилов. Он был главным дирижером Дальневосточного симфонического оркестра в Хабаровске, в 2018 году возглавил Ульяновский академический симфонический оркестр «Губернаторский», а 2021 году — Вятский симфонический оркестр имени В. А. Раевского в Кирове. Сегодня в «Иркутске» маэстро рассказывает о том, каково это — быть главным дирижером, какие подводные камни существуют в профессии и как исполнить произведение так, чтобы заинтересовать публику.

— Илья Николаевич, вы как-то процитировали Евгения Мравинского: «Мы — рабы, прикованные цепями к веслам галеры, и наш удел — грести». Со стороны ваша профессия кажется легкой и праздничной. В чем ее сложность?

— Часто люди оговариваются и называют главного дирижера главным режиссером. Эти профессии действительно похожи. Они требуют не только знания музыкального или драматургического материала, но и множества других компетенций, одна из которых — понимание психологии артиста. Главному дирижеру прежде всего нужно сформировать коллектив, сделать так, чтобы все музыканты были заряжены единой идеей, единой концепцией. Оркестр — это сто исполнителей, каждый со своим опытом, стилем и мастерством. Дирижеру важно всех их творчески объединить.

Региональные оркестры, как правило, состоят из музыкантов, представляющих различные исполнительские школы. Но когда мы находимся в едином пространстве, к примеру, на сцене, мы подчинены одной идее. А именно — смыслу, который вложил автор в свое сочинение. В этом и заключается суть высказывания Евгения Мравинского. Кстати, он произнес эти слова в разговоре с моим учителем Владиславом Александровичем Чернушенко (выдающийся российский дирижер, хормейстер, народный артист СССР, ректор Ленинградской консерватории с 1979 по 2002 год. — Прим. авт.). Я запомнил их на всю жизнь.

— Илья Николаевич, как вы решили оставить Киров и приехать в Иркутск?

— Я выполнил все взятые на себя обязательства. В Кирове теперь есть действующий симфонический оркестр с высоким уровнем звучания. А в Иркутске я оказался, конечно, благодаря Илмару Артуровичу Лапиньшу. Мы три года вели переговоры. Он сказал, что хотел бы передать руководство Губернаторским оркестром именно мне. Илмар Артурович подчеркнул: важно, чтобы оркестр продолжал расти, развиваться, чтобы в него влилась молодая кровь. При этом он продолжит работу с коллективом в качестве руководителя специальных проектов.

Руководство региональным симфоническим оркестром требует другого подхода, нежели руководство коллективами столичными, где дирижер в основном уделяет внимание художественной стороне работы. В региональных оркестрах роль дирижера больше воспитательная, так как симфонический коллектив находится в состоянии постоянного творческого роста.

— Как вы оцениваете уровень Губернаторского оркестра Иркутской филармонии? Сколько сил потребуется, чтобы реализовать замыслы здесь? Вы разделяете творческие методы, принципы Илмара Лапиньша?

— Я не имею права оценивать уровень иркутского оркестра, так как на протяжении многих лет его возглавлял выдающийся мастер Илмар Лапиньш. А если говорить по существу, оркестры все разные. И в столицах есть коллективы, которые, на мой взгляд, уступают в качестве некоторым региональным оркестрам. Главный вопрос заключается не в том, где музыканты хуже или лучше, а в том, какие задачи перед ними ставит руководитель. В своей работе я придерживаюсь принципа «порядок бьет класс». Оркестр — это в первую очередь коллектив, где конечный результат определяют слаженность игры и движение к единому ощущению, прочтению авторского замысла. Иркутский Губернаторский симфонический оркестр находится в отличной исполнительской форме, и я вижу у него колоссальный потенциал. В оркестре работают прекрасные музыканты, с которыми мы нашли общий язык. Иначе я бы сюда не приехал. Еще одним важным для меня моментом является наличие хорошего акустического зала, в котором оркестру удается по-настоящему раскрыться.

— Есть разные методы работы с оркестром. Юрию Темирканову, говорят, достаточно было прошептать, чтобы все сконцентрировались и выполнили его пожелание. А кто-то ломает палочки и кричит. Как вы общаетесь с музыкантами?

— В основе всего должна лежать любовь к музыке, которая помогает развить лучшие качества исполнителя. Жизнь музыканта — это постоянная эволюция: каждый раз прикасаясь к новому сочинению, ты должен оживить его через осмысление и осознание.

Меняются подходы и методы работы. В Хабаровске я выходил с репетиций весь взмокший. Сейчас стал гораздо сдержаннее. Задача дирижера — с глубоким уважением относиться к музыкальному материалу и привить это уважение людям, с которыми работаешь. А если вернуться к вашему вопросу про то, много ли сил требуется дирижеру для работы с оркестром, то здесь я не устаю. Все музыканты Губернаторского оркестра — исполнители высокого уровня. Это коллектив высокой профессиональной чести. Отношение артистов к работе и реакция на мои пожелания заслуживают отдельного внимания и уважения.

— Как складываются отношения с администрацией филармонии? Как вы разделяете зоны ответственности?

— Одним из главных аргументов в пользу выбора предложения из Иркутска стало знакомство с директором Иркутской областной филармонии Ириной Владимировной Касьяновой. Я убежден в том, что в основе успешной деятельности должен быть заложен крепкий тандем творческого руководителя и руководителя учреждением. Ирина Владимировна — директор, вкладывающий все силы и знания в развитие коллектива филармонии. Это очень важный момент. Филармония может иметь высокий уровень финансирования, обладать современным залом с фантастической акустикой, но в ней может не быть коллектива. В Иркутске есть компетентный руководитель и крепкий профессиональный коллектив.

— От чего зависит восприятие классической музыки? От техники исполнения, прочтения произведения? Иногда на концерте и дирижер темпераментно дирижирует, и музыканты стараются, а тебя не задевает.

— Часто приходится слышать от людей фразу: «Не люблю классическую музыку, она скучная». Что могло с таким человеком произойти? Скорее всего, еще в юном возрасте его привели на концерт классической музыки, а исполнители неточно передали замысел композитора, не ощутили правильный темп, отчего пострадала гармония целого. Их внутреннее состояние вступило в противоречие с исполняемым произведением, ведь поражает нас лишь то, что по-настоящему правдиво. Еще в годы учебы Владислав Чернушенко говорил мне: «Чем меньше движений, тем больше концентрация на звучании коллектива».

В старинной музыке не существовало темповых градаций. Основу движения составляло понятие tempo giusto: темп, совпадающий со скоростью биения человеческого сердца. Был такой выдающийся композитор Иоганнес Брамс. Однажды он репетировал свой фортепианный концерт с оркестром, и дирижер обратился к нему с удивлением: «Маэстро, вчера вы играли это место медленнее!» Брамс ответил: «Просто сегодня мое сердце бьется быстрее!»

Екатерина Санжиева, «Культура 38»

Фото Иванны Обухович, Дарьи Ковальчук

На Фестивале русской оперы в «Тальцах», июль 2024 года. Премьера оперы «Евгений Онегин» прошла с большим успехом, хотя дирижер-постановщик Илья Дербилов (на тот момент художественный руководитель и главный дирижер Вятского симфонического оркестра имени В. А. Раевского. — Прим. ред.) успел порепетировать с Губернаторским симфоническим оркестром всего один раз, за час до события