Детские анестезиологи-реаниматологи — особая каста. Хотя бы потому, что время их пребывания на земле измеряется не годами, а числом спасенных маленьких пациентов. Этим объясняется их ненормированный рабочий день, круглосуточная занятость, сам ритм их жизни, подчиненный ритму биения детского сердца. Сегодня мы ведем разговор с врачами — анестезиологами-реаниматологами из санитарной авиации Иркутской областной детской клинической больницы. Между небом и землей  Вадим Григорьевич Еременко — заведующий отделением экстренной и плановой консультативной помощи Иркутской областной детской клинической больницы. Стаж работы в детской реанимации — двадцать семь лет! К тому же он руководит отделением так называемой детской санитарной авиации. Часто на вертолете Ми-8 они летают вместе с женой, Анастасией Сергеевной, она работает старшей медицинской сестрой. — Летаем на вертолетах в Нукутский район, в Магистральный, до которого ни на чем другом, кроме вертолета, не добраться, в Чуну… А на рейсовых самолетах добираемся до Братска, Усть-Илимска, Железногорска. Сопровождаем тяжелобольных детей в клиники Москвы, Новосибирска, Кемерова. Летим и в Черемхово, если помощь нужна срочно. Иногда летаем вдвоем с женой, тогда все медицинские документы подписываем так: врач — В. Г. Еременко, медсестра — А. С. Еременко. Иногда и в два, в три часа ночи вылетаем — если где-то беда, ребенок оказался между жизнью и смертью. — А как же ваши собственные дети? — Наши уже выросли. Старший стал кардиологом, работает в Новосибирске, младший живет в Тольятти, экономист. Так что дома остаются только рыбки в аквариуме. (Улыбается). Мы же в свое время клятву Гиппократа давали. А там про нашу профессию все сказано. Когда Вадиму Григорьевичу в День медицинского работника на торжественной коллегии Минздрава вручали грамоту Законодательного собрания, в кармане врача зазвонил телефон. И сразу все исчезло — и торжественность обстановки, и подобающее моменту настроение. Где-то там, на другом конце связи, взывали о помощи. Снова чья-то детская душа оказалась между миром земным и небесным… — Легких случаев у нас не бывает, они все — тяжелые, — спокойно говорит врач Еременко. — И наша задача — вытащить ребенка, каким бы критическим ни было его состояние. Иногда бывает, что другие специалисты бессильны, выручает опыт врачей-реаниматологов, вобравший в себя годы и годы медицинской практики. О риске думаешь потом, когда ребенок приходит в себя. Один день Когда вертолет с двумя командами реаниматологов — из областной детской и из областного перинатального центра — приземлился в Нижнеудинске, летчики задумались: как продолжать полет? Пока детские неонатологи работали, забирали пациента, в небе над Чуной, куда им надо было лететь, собрались иссиня-черные тучи. Там шел дождь, гроза, погода — нелетная. — Надо было эвакуировать девочку-семиклассницу, — вспоминает врач-реаниматолог Алексей Викторович Сапожников. — Отравление таблетками: одноклассники посмеялись над ней, а девочка не выдержала. Юношеский максимализм. Она находилась в коме, счет шел на минуты. Надо было лететь! Взлетели. На свой страх и риск пошли на грозу, в плотный слой туч. Каким-то чудом вертолет удалось посадить в Чуне. Девочку без сознания взяли на борт, доставили в Иркутск. В полете проводили экстренные реанимационные мероприятия, делали все возможное и невозможное, чтобы она осталась жива. Ее откачали, поставили на ноги… Иркутян вызывают только тогда, когда врачи на местах бессильны, когда они уже сделали все возможное для спасения жизни ребенка. — В Чуне не хватает специалистов, — говорит реаниматолог. — Например, врач — анестезиолог-реаниматолог у них один на все отделения. Где же ему одному справиться со всем грузом той работы, что на него обрушилась? — Чаще запоминаешь трагичные случаи, — признается Алексей Викторович. — Они — как заноза в сердце. Помню, в январе летели на вертолете в деревню за Еланцами. Там умирал мальчик месяцев девяти. У него была тяжелая форма пневмонии, малыш задыхался. Необходим был кислород, а в деревне его не было. У них там и света-то не было, когда мы прилетели, не то что кислорода. Местный фельдшер — умница, сделал все, что мог. Взяли ребенка на борт, стали проводить реанимационные мероприятия. Но, видимо, силы организма уже были на исходе. Когда приземлились в Иркутске, его сердечко остановилось. А я не смог его завести… Так уж устроен человек, что из сотни счастливо закончившихся историй он особенно запомнит один только день — самый черный, отдающий горькой полынью. Именно тот, когда нес на руках безжизненное тельце. Как раз это и будет стоять перед глазами… Но снова и снова берется врач за свое тяжелейшее ремесло, спешит к тем, кого еще можно спасти. Медицина катастроф С 1 января 2013 года на базе областной детской больницы вновь открылась служба санавиации. В период реорганизации Территориального центра Медицины катастроф все подобные подразделения были объединены в одну структуру, однако главный врач Геннадий Владимирович Гвак приложил усилия, чтобы сопровождением маленьких пациентов занимались врачи, имеющие опыт работы именно с этим контингентом. — Геннадий Владимирович — мой учитель, — говорит Вадим Еременко. — Научил меня всему, что знает и умеет сам. Он сам начинал в городской детской больнице (сегодня — Ивано-Матренинская), потом перешел сюда заведующим отделением реанимации. Это опытный врач, профессионал своего дела. Одни из самых тяжелых случаев — огнестрельные ранения в голову. Вадим Еременко помнит, как забирал четырнадцатилетнего мальчика из Тайшета. Непонятно было, кто стрелял в него, что случилось… Он поступил в больницу поздно вечером, ночью вертолеты не летают, вылетели утром. Подростка спасти не удалось… Другой случай — мальчик десяти лет из Осы. Баловались с другом «воздушкой» — случайно выстрелили в голову. Пуля, к счастью, не задела жизненно важные центры. Ребенок выписался здоровым. Еще подобный случай был в Байкальске: в гости к родственникам из Читы приехал подросток. Оставшись без взрослых, дети взяли ружье и стали баловаться. Пуля, выпущенная из «воздушки», прошла из затылочной области в лобную. Оперировал паренька нейрохирург Областной детской больницы и санавиации Артем Анатольевич Мурзин. Он сохранил ребенку зрение, речь и умственные способности. Однажды пришлось забирать из Усолья-Сибирского тринадцатилетнего Даниила, которого сбил поезд… Слушал музыку в наушниках и не заметил проходящий состав. У него была закрытая черепно-мозговая травма, перелом плеча, костей таза — чудом остался жив! —Дети — самые благодарные пациенты. Когда приходят в себя в реанимации, сразу начинают улыбаться. А отходишь от кроватки — плачут, — говорят врачи-реаниматологи. — У нас тяжелая работа, но кому-то ее делать надо. СПРАВКА За 3 года службы детской санавиации Областной детской клинической больницы было принято 618 заявок из всех районов области. Совершено 526 выездов в районы, проведены 122 консультации и сделано 35 хирургических операций на местах. Были эвакуированы более 580 детей в тяжелейшем состоянии.