Каждый, кто хоть единожды видел его на сцене, не даст солгать: свет этих глаз, словно яркий прожектор, пронизывает зал и просачивается в души зрителей. В понедельник он — безумный Крупье из «Игрока», во вторник — раздираемый противоречиями Рогожин из «Идиота», в среду — дерзкий Кругель из «Гоголь/Кафе». Актер Иркутского драматического театра Дмитрий Акимов провел нас по своим любимым местам Иркутска. Инъекция знаний  Наша прогулка началась с уютного сквера Волконских, где за женой декабриста укрылся в зелени деревьев лицей № 2. В конце 1990-х этих раскидистых кленов, скульптуры и прочего великолепия здесь не было. Каждое утро маленький Дима Акимов садился в автобус и в полудреме ехал из Второго Иркутска сюда, к автовокзалу. В лицей Дима перевелся из школы № 43 после восьмого класса. Мальчик собирался стать самолетостроителем. — У меня вся семья на тот момент работала на авиазаводе. С детства мне дарили модельки самолетов, и я с удовольствием их собирал, а с 15 лет подрабатывал на заводе то слесарем, то бетонщиком, — вспоминает актер. — «Я буду авиационным конструктором! Буду делать самолеты! Я буду делать самолеты, которые будут летать…» — мечтал я так же, как мой будущий персонаж Сашка Стамескин из спектакля «Завтра была война». Лицейская программа оказалась на порядок сложнее школьной. Впрочем, это не охладило пыл мальчишки, а только раззадорило его. — На первом занятии по физике нам сразу дали 30 задач из учебника для вузов, на литературе задали читать «Декамерона», «Гаргантюа и Пантагрюэль» и «Божественную комедию», а на факультативных занятиях по математике мы рассматривали теорему Ферма. Директор нередко повторял нам: «Мы воспитываем элиту», — рассказывает Дмитрий. — Лицейские преподаватели заложили в нас мощную базу. Это была колоссальная инъекция знаний. Через четыре года Дмитрий приблизился к мечте еще на шаг — без особого труда поступил в политехнический институт на самолето- и вертолетостроение. Но его планы круто изменились. Из артиллериста в аквалангисты  Вскоре Дмитрий осознал, что авиаконструктором ему не быть, максимум — специалистом заготовительно-штамповочного производства. Но подобная работа от звонка до звонка претила молодому человеку. Диплом самолетостроителя Дмитрий так и не получил — он бросил институт после четвертого курса, и никогда об этом не сокрушался. Тем не менее из стен политеха он вышел не с пустыми руками, а с багажом технических знаний, опытом дизайнера-верстальщика и званием лейтенанта артиллериста. — Уже в то время я стал грезить поступлением в московский ВГИК и решил быстро получить какую-нибудь профессию, которая бы могла прокормить. Мама моего друга обучила меня азам верстки, и я стал дизайнером. Вскоре устроился в газету верстальщико, как сейчас помню, за 4500 рублей в месяц. В то время еще были живы военные кафедры при вузах. Дмитрию повезло, его определили на факультет ремонта и эксплуатации артиллерийского вооружения. Сборы проходили на станции Батарейной. Там ребят научили стрелять, разбираться в строении гаубиц, пулеметов и автоматов, определять тактику боевых действий. — До сих пор каждый год 19 ноября, в День ракетно-артиллерийских войск, мы встречаемся с сослуживцами и старшим офицерским составом. Именно эти люди сформировали в моем сознании образ настоящего доблестного офицерства. Помимо дизайна и самолетостроения Дмитрий в свое время занимался бальными танцами и тхэквондо, учился играть на скрипке, фортепиано и виолончели, даже погружался с аквалангом. Он исследовал Южно-Китайское, Японское, Черное моря и покорил глубину в 42 метра. Музыка, боевые искусства, танцы, артиллерия — такое ощущение, что волны судьбы прибивали Дмитрия то к одному, то к другому берегу. Наконец, он отыскал истинное призвание, где нашлось место всем творческим порывам. Это был театр. Все началось с маленькой студии при нархозе, в которой Дмитрий получил свою первую роль. Его попросили заменить актера в пьесе «Равнодушный красавец» Жана Кокто и отправили на фестиваль в Байкальск. Роль оказалась «выдающейся» — молча сидеть на сцене, изображая безразличного любовника. — Суть заключалась в том, что женщина третирует своего возлюбленного претензиями, а он все молчит и читает газету. В конце концов, она поднимает газету, а он попросту спит, — рассказывает о своем первом выходе на сцену актер. Это лето кардинально перевернуло жизнь Дмитрия Акимова. Сразу после фестиваля он отправился на летнюю театральную школу, откуда позвонил родителям с радостной новостью: «Меня берут в театральное училище!». — Я сообщил, что собираюсь уйти из ИрГТУ. Родители поняли меня и благословили на это решение, — говорит актер. Человек, который обрел крылья  Здание театрального училища овеяно мрачными легендами: поговаривают, что когда-то оно принадлежало мяснику, который здесь же и повесился. — Под нами еще два этажа, один из которых затоплен водой. От Ангары сюда идет тоннель, по которому когда-то доставляли глыбы льда для хранения мяса. Вот здесь, — указывает Дмитрий на дверь, — раньше была конюшня, а сейчас первокурсники занимаются танцами и сценическим движением, — рассказывает актер и входит в знакомый кабинет. Его шаги гулким эхом разбиваются о стены пустого танцевального зала. Актер по привычке встает к станку и аккуратно сводит стопы в первую позицию. — Нам преподавали четыре вида танца: классический, бальный, историко-бытовой и современный, — вспоминает Дмитрий. — Для актера очень важна дисциплина. Мы приходили в училище к девяти утра и уходили после девяти вечера. Пот, кровь, слезы, истерики — обычное явление. Многие не выдерживают такого ритма и уходят. Это непростой труд — быть актером. График студента выглядел примерно так: с утра пара классического танца, затем сценическое движение, потом литература. После всего этого в течение шести часов актерское мастерство. На любовные приключения времени не оставалось. Акимова приняли сразу на третий курс училища и окунули в гущу театральных событий. — Я был счастлив. Чувствовал себя человеком, который вдруг обрел крылья, — задумчиво признается он. Наряду с традиционными дисциплинами (литературой, историей театра, философией), студентам преподавали французский язык, вокал, акробатику, фехтование. По словам Дмитрия, многие из этих навыков позднее пригодились ему в драмтеатре. Например, в «Ромео и Джульетте» пришлось фехтовать, а для «Смертельного номера» потребовалась сценическое движение и умение гримироваться. На выпускных спектаклях Акимов предстал сразу в нескольких и притом полярных ролях: он сыграл Фадинара в водевиле «Соломенная шляпка», Андрея Прозорова и Чебутыкина в «Трех сестрах», а также Тибальта и Меркуцио в «Ромео и Джульетте». — Роли были разные. Один спектакль требовал драматического роста, другой — соблюдения тонкостей жанра, третий — физической подготовки. Все они повлияли на мое становление как артиста. Этот широкий диапазон ролей позволил актеру сразу нащупать свой тип героя, распознать амплуа. — С одной стороны, понятие «амплуа» считается узким, но режиссеру его нельзя не учитывать, — подчеркивает собеседник. — Недаром говорят, что 90 % успеха спектакля зависит от верного распределения ролей. — А как бы вы определили свое амплуа? — Герой с отрицательным обаянием, как сказал когда-то Геннадий Шапошников (главный режиссер драмтеатра. — Прим. авт.). Когда в «Наваждении Катерины» я обманываю главную героиню и отдаю чулки Сонетке, то слышу в зале возмущенные реплики. А про себя в это время думаю: «У меня получилось, я убедил их!», — смеется артист. — Говорят, что в человеке — вся таблица Менделеева. Точно так же и в каждом из нас скрыта вся палитра эмоций и чувств. Режиссерская стезя  В труппу Драматического театра имени Охлопкова пробиться было нелегко. Сначала Дмитрий играл на правах приходящего актера. Первая роль, с которой ему доверили выйти на сцену старейшего иркутского театра, — Луциан из «Гамлета». Затем он стал нанизывать на себя образ за образом: Удря из «Безымянной звезды», Конокрад в «Безотцовщине», Фауст в «Маленьких трагедиях», Бенволио в «Ромео и Джульетте». — Переломный момент наступил, когда меня взяли на главную мужскую роль в спектакле «Наваждение Катерины», — считает наш герой. Со временем желание играть на сцене переросло в нечто большее — в желание самому ставить спектакли. Сейчас Дмитрий Акимов учится на режиссерском факультете Театрального института имени Бориса Щукина и уже делает первые твердые шаги в режиссуре. Именно ему принадлежит недавно нашумевшая постановка «Брат Иван» по Достоевскому. — Это было словно сон — очень увлекательно, интересно и трудно. Думаю, моя работа над этим произведением еще не окончена. Спектакль задумывался как часть трилогии, где каждая из частей посвящена одному из братьев — Ивану, Алексею, Дмитрию. Наряду с собственным проектом Акимов задействован еще в десятке спектаклей, однако ни одну из ролей он не ставит выше остальных. — Сказать, что последние роли главенствуют, что они лучше, нельзя. Каждая занимает свою нишу, и я не хочу их обижать, ведь роль может сыграть с тобой злую шутку… — А на какой сцене вам больше нравится играть — основной, камерной, другой? — Я люблю каждую сцену театра, я люблю весь театр целиком, — говорит актер, с нежностью поглядываю на запертые двери старинного здания. Сейчас в театре непривычно пусто — сезон закрыт, актеры оставили роли и спустились со сцены. Теперь есть шанс столкнуться с ними лицом к лицу на улицах города. А по каким переулкам любит гулять актер Дмитрий Акимов, теперь вы знаете сами… Фото Валерия Панфилова БЛИЦОПРОС — Любимая книга? — «Трудно быть Богом» братьев Стругацких — Любимая музыкальная группа? — «Мгзавреби» — Самый страшный сон актера? — Забыть текст на сцене — Главное правило? — Никогда никому ни при каких обстоятельствах не предъявляй претензий