Этого интервью мы ждали три года. Ждали терпеливо, ибо понимали: в сумасшедшем графике пианиста, насчитывающем более 250 концертов в год, свободную минутку выкроить нелегко. Мы встретились уже после закрытия фестиваля «Звезды на Байкале» — когда музыканты разъехались, ажиотаж вокруг концертов поутих и Денис Мацуев остался с родным Иркутском наедине… Чем пианист измеряет успешность своего концерта, какие социальные сети и книги он предпочитает и кем бы стал Денис Мацуев, если бы не сел за фортепьяно? Один концерт для Братска и Парижа  Находиться в одном месте дольше суток Денис Мацуев не привык. Даже нынешние сибирские каникулы музыкант разбавил небольшим парижским вояжем — в разгар фестиваля «Звезды на Байкале» он улетел во Францию, чтобы дать сольный концерт в Театре Елисейских Полей. — Денис Леонидович, вот вы можете по аплодисментам отличить иркутского зрителя от парижского? — Нет, публика различается на интуитивном, химическом уровне. Это не выражено в эмоциях, криках «браво» или общем шуме. Есть, конечно, национальные особенности, например, японцы проживают классическую музыку внутри себя, а корейцы реагируют на меня так, будто к ним The Rolling Stones приехали. Я не разделяю публику ни по национальности, ни по рангу — для всех выкладываюсь одинаково. Простой пример: 11 сентября у меня был концерт в Братске, а 12 сентября я представил ту же самую программу в Париже. Конечно, для сибиряков приходится играть с тройной экспрессией, но если все правильно сделать — они отдадут взамен еще больше. Поэтому от настоящих концертов невозможно устать — они только окрыляют. А если устал — значит, концерт не получился. — Сколько дней в году вы не играете на сцене? — Сложно сказать. Даже если нет концерта, я все равно играю дома, учу что-то новое, иногда даже просто по нотам. — А это возможно? — Конечно, можно учить произведение без фортепьяно, как стихи в голове. В первую очередь ноты запоминает мозг, потом все переносится в пальцы. — Существуют ли для вас неприкосновенные, свободные от выступлений дни? — К сожалению, нет. Это мое неумение отказать. Если есть возможность, я все равно лечу. Взять тот же самый Париж: за полтора дня пережить 20 часов полета, пять пересадок и два концерта — это большое испытание для организма. А что такое концерт? Это внутреннее сгорание, это потеря минимум трех килограммов, это зашкаливающее давление. Я прекрасно понимаю, что с этим шутки плохи, но именно сцена мобилизует и лечит, открывает какие-то мистические ресурсы. «Концерт — это финальная точка отношений»  Наслоение концертов у Дениса Мацуева случается нередко, ведь график выступлений формируется на пять лет вперед. Уже сейчас он может с уверенностью сказать, где проведет тот или иной день в 2022 году. В 2016-м музыкант дал свыше 250 выступлений по миру, в этом сезоне — столько же. Но пианист настаивает, что в таком графике ему комфортно. Именно это количество концертов позволяет оставаться в тонусе: «Я люблю играть много, подряд, без больших пауз». — С одной стороны, я привязан к местам и датам, но, с другой стороны, ради этого все и затеивается — чтобы быть на сцене. С детства так повелось: если я знаю, что вечером у меня концерт, я самый счастливый человек на Земле, у меня внутри все горит и кипит. К счастью, это чувство не исчезает уже многие годы. Я ни в коем случае не бравирую своей выносливостью — это просто моя сибирская невозможность сказать «нет». — Это желание успеть как можно больше? — В какой-то степени да. Сейчас у меня, можно сказать, пик творчества — я могу играть достаточно разную музыку, брать произведения, к которым раньше не притрагивался, скажем, поздние сонаты Бетховена, концерты Брамса и Шопена. Это не связано ни с возрастом, ни с жизненными событиями, это исключительно мои отношения с музыкой, я доказываю произведению, что достоин быть с ним.

 Концерт на сцене — это финальная точка этих отношений. Публика должна увидеть твою страсть уже в разгаре, в кульминации. Я ведь могу сыграть Шопена хоть завтра, два концерта с оркестром и 24 прелюдии, но это будет полная пустота, голые ноты. А что такое ноты? Это код, который нужно разгадать. За ними стоит целая история, эпоха и свой сюжет. И пока ты этот код не разгадал — на сцену выходить нельзя. 

— То есть публика способна уловить, что солист равнодушен к произведению? — Конечно, зрителя не обмануть, особенно того, который знает тебя с самого юного возраста. Иногда, чтобы войти в контакт с залом, требуется минута, иногда — полконцерта. Это химическая связь между солистом и публикой, я бы даже сказал между публикой и музыкой, потому что солист — это лишь проводник, который через время, через свою душу и сердце доносит музыку, которая была написана много-много лет назад. В этом состоит некий парадокс — выходя на сцену, ты делишься чем-то совершенно интимным с тысячами незнакомых людей, и каждый понимает это по-своему. Ведь почему-то люди плачут, смеются, их прижимает энергетической волной к стулу, они уходят с улыбкой из зала. Для меня это очень показательный момент — улыбки зрителей после концерта. Я хочу, чтобы они улыбались независимо от того, какие произведения я исполняю. Классическая музыка должна излечивать людей и отвлекать от всего плохого, что происходит за стенами концертного зала. Это терапия, которая сейчас необходима всем людям. Это самый счастливый и гениальный язык, который не требует перевода. — Вы сказали про пик своего творчества... Не боитесь таких определений, ведь после наивысшей точки может последовать спад? — Конечно, боюсь, потому что понимаю: находиться вне сцены невозможно. Это самый мощный наркотик, и я хочу продлить этот момент как можно дольше. Я говорю сейчас не о технических возможностях, а о душевной пустоте — если тебе нечего сказать зрителю, ты не имеешь права выходить на сцену. Это закон. — Как-то во время передачи на Первом канале режиссер Эмир Кустурица назвал вас лучшим пианистом в мире, вы тогда явно удивились. А чье мнение для вас по-настоящему важно? — У меня наберется 12—13 близких людей, мнению которых я полностью доверяю. Они говорят правду независимо от того, приятная она или нет, и вносят конструктивную критику. В каком бы возрасте и статусе ты ни находился, прислушиваться к словам окружающих нужно. Среди тех, чья критика для меня важна, — профессор Сергей Доренский, к нему я хожу играть все новые программы, и, разумеется, мой отец, который со мной занимается до сих пор. Буквально сегодня мы с папой работали над новым концертом, я играл в нашей старой квартире на улице Ленина — как и 30 лет назад. — А родители действительно сопровождают вас на всех концертах? Как им удается выдерживать такой график? — Да, они много со мной путешествуют, даже в этот раз в Париж папа летал со мной. В их возрасте это дается непросто, но поверьте — они будут себя чувствовать лучше, находясь рядом, нежели сидеть на другом конце света и переживать. Ради меня они все бросили в 1991 году и уехали в Москву, и этот подвиг продолжается до сих пор… Город, который не отпускает  За годы проведения фестиваля «Звезды на Байкале» у Дениса Мацуева сложилась своя программа-минимум: пройтись по заветным местам детства, искупать всех гостей-музыкантов в ледяном озере и съездить на Кругобайкальскую железную дорогу. — Дедушка у меня работал путейцем на ВСЖД, в детстве я обошел с рюкзаком всю Кругобайкалку, мы собирали шишки и ягоды, варили уху на берегу Байкала и даже неоднократно видели медведя. Эти воспоминания по сей день меня вдохновляют и согревают. Даже не знал, что я настолько ностальгический человек.

 Я всей душой рвусь сюда, в Иркутск. Завтра будет самый сложный день — последний перед отлетом. С 91-го года ничего не изменилось: все так же хочется придумать причину, чтобы никуда не лететь, сбежать из аэропорта и остаться в этом городе. 

— Как думаете, когда-нибудь сможете пойти на поводу у своих чувств и остаться? — Я много об этом думал. Мы, артисты, обречены на кочевую жизнь, иначе нельзя. Думаю, лет через десять это будет вполне реально — жить в Иркутске и гастролировать по всему миру. — За вашими стремительными перемещениями поклонники наблюдают, в том числе через соцсети. Сами вы в Интернете много сидите? — Я считаю, что Интернет — это гениальная штука. Я как-то показал Владимиру Спивакову мессенджер WhatsАpp, объяснил, как пользоваться, после чего он воскликнул: «Ух ты, гениально!» — и исчез на два часа. Теперь постоянно присылает мне забавные анекдоты, — со смехом рассказывает пианист. — Моя любимая соцсеть — Youtube, там я смотрю огромное количество записей, связанных не только с музыкой, но и с театром, спортом. Но у всего этого есть и обратная сторона — в первую очередь доступ детей к любой информации, к поверхностным знаниям. Они думают: зачем читать книгу, если можно посмотреть сюжет в Википедии? Но это мгновенное обладание информацией совсем не тождественно знанию, которое закладывается при чтении живой книги… — А у вас в графике находится время для книг? Что читаете сейчас? — Времени полно, я же много летаю. В данный момент читаю удивительную книгу о Вампилове, которую написал наш земляк. Я и самого Вампилова часто перечитываю и не перестаю удивляться, насколько современной остается его драматургия. Кроме того, у меня всегда с собой чеховские рассказы — они приносят мне своеобразное очищение от усталости и стресса, а еще в планшет скачан спектакль «Дальше — тишина» с Раневской и Пляттом. Я люблю театр, ведь, по сути, в нем вырос — мой папа не только писал музыку для постановок, но и сам ставил спектакли, вел ритмику, сценическую речь, движение, грим. Я ходил с ним на ночные репетиции, впитывал атмосферу закулисья. Если бы я не стал музыкантом, то точно пошел бы работать в театр. «Самое гениальное событие моей жизни»  Личная жизнь Дениса Мацуева всегда оставалась тайной за семью замками. И тем неожиданнее для всех стала новость, что прошлой осенью у пианиста и примы-балерины Большого театра Екатерины Шипулиной родилась дочь Анна. Поначалу музыкант старательно обходил эту тему стороной, бережно охраняя подробности семейного счастья, но в этот раз признался: «Это самое гениальное событие в моей жизни». — Невозможно описать словами, что происходит внутри. Это новая веха и абсолютно неизведанная наука для меня. В связи с этим событием, конечно, хочется сократить количество концертов, чтобы не пропустить ни один важный момент ее жизни, чтобы помочь ей впитать правильную информацию. Я уже сейчас играю для нее некоторые произведения и даже могу судить о ее музыкальных предпочтениях, — с улыбкой рассказывает Денис. — Ее любимый композитор — Стравинский, любимое произведение — «Петрушка», хоть оно и недетское, зато звучит легко. — Вы бы не хотели для нее такой кочевой жизни музыканта? — Пока что трудно сказать. Но если у нее не будет особого таланта, то пианисткой ей не быть — я прекрасно знаю, к чему приводят такие истории. Однако общее музыкальное образование она должна получить, безусловно, — рассуждает артист. — Сегодняшние дети впитывают знания очень быстро, я сам учусь у молодого поколения пианистов, которых патронирую (фонд «Новые имена» и конкурс Grand Piano Competition). Это мобильное, открытое и свободное поколение: познают быстрее, успевают в тысячу раз больше, чем мы в их возрасте, и при всем при этом остаются нормальными детьми — в футбол играют и шутят, причем юмор у них такой колкий, что держи ухо востро! — Не думали, что рождение дочери — это именно то, что научит говорить «нет» своему насыщенному графику? — Понимаете, для классического музыканта сцена — это самая первая необходимость. Если ты посвятил свою жизнь музыке, то отступать нельзя даже ради самых сокровенных вещей — иначе почувствуешь внутри сигнал, что можешь отказаться от концерта, тем более от запланированного. А это табу. — Но иногда ведь приходится? — Редко, но бывает. В 2014 году я заболел воспалением легких, лежал в больнице, отменил концерт в Карнеги-холле и тур по Азии — самые топовые выступления. Точнее, не отменил, а перенес на полгода вперед. И болел я больше не из-за воспаления, а потому что понимал — три тысячи человек меня ждут, а я вынужден лежать здесь… — Вы когда-нибудь пользовались своим талантом в корыстных целях? — В детстве, конечно, — лукаво улыбается Денис Мацуев. — Когда я пришел в первый класс, сыграл Modern Talking и меня окружили все самые красивые девчонки, я сразу понял, в чем мое преимущество... А еще мне абсолютно не давалась геометрия, зато учительница очень любила военные песни. Вот так я и «наиграл» себе первыми школьными концертами на четверку по геометрии!