Первые гастроли вахтанговцев в нашем городе состоялись 66 лет назад, в 1957 году. На пресс-конференции руководитель театра заслуженный деятель искусств России Кирилл Крок признался, что такие проекты требуют больших усилий, как организационных, так и финансовых. В Иркутск приехало более ста мастеров прославленной труппы — как именитые, так и совсем молодые, аутентичные декорации, реквизит и костюмы. Никаких «бюджетных» вариантов не предусматривалось: все постановки — точная копия московских. Это театральное чудо стало возможно благодаря федеральной программе «Большие гастроли», вложениям Росконцерта, правительства Иркутской области, помощи ООО «Газпром добыча Иркутск», а также инициативе министерства культуры Приангарья. Организатором выступил директор Театра кукол «Аистенок» Андрей Стрельцов. Все пять спектаклей, представленных на площадках драматического театра имени Н. Охлопкова и театра юного зрителя имени А. Вампилова, прошли при полных залах. Однако наибольший интерес у зрителей вызвали работы режиссера Римаса Туминаса, которого называют мастером метафор и иронических загадок. Постановка «Дяди Вани» вахтанговским театром — прекрасное тому подтверждение.
Трудно найти в мире театр, который не поставил бы чеховского «Дядю Ваню». Какие только варианты прочтения пьесы не предлагались зрителю! Об одиночестве умного и совестливого русского провинциального интеллигента, о спасительной силе любви, о несбывшихся мечтах и преодолении страданий жертвенными людьми с большим сердцем. «Дядя Ваня» Римаса Туминаса — это анатомия рабства. Болезненное вскрытие, с анестезией бесконечного пьянства, пустословия, безделья и шутовства, страшного, непреодолимого желания человека быть рабом. Главный герой спектакля Иван Петрович Войницкий в исполнении народного артиста России Сергея Маковецкого смешон, трогателен и жалок. Зритель застает его в момент бунта, в ситуации, когда он сбрасывает оковы и рвется на свободу из своего привычного, скучного, бессмысленного мира.
Действие происходит в деревне, где живет дядя Ваня со своей матушкой Марией Васильевной (Людмила Максакова), племянницей Соней (Мария Бердинских) и старой няней (Любовь Корнева). Небогатое поместье едва держится на плаву. При этом все доходы домочадцы десятилетиями отправляют на содержание Сониного отца — Александра Владимировича Серебрякова (Юрий Шлыков), который живет в столице и занимается искусствоведением. С момента женитьбы на сестре Ивана Войницкого профессор Серебряков — кумир всего семейства, его власть принимается не просто покорно, как данность, а с мазохистским удовольствием. Бунт Войницкого — это попытка разобраться в природе этой покорности.
— Первая жена, моя сестра, прекрасное, кроткое создание, чистая, как вот это голубое небо, благородная, великодушная, имевшая поклонников больше, чем он учеников, любила его так, как могут любить одни только чистые ангелы таких же чистых и прекрасных, как они сами. Моя мать, его теща, до сих пор обожает его, и до сих пор он внушает ей священный ужас. Его вторая жена, красавица, умница… вышла за него, когда уже он был стар, отдала ему молодость, красоту, свободу, свой блеск. За что? Почему? — восклицает Войницкий.
Профессор, который приезжает в поместье после своей отставки, предстает перед зрителем капризным, раздражительным, эгоистичным, заурядным брюзгой. Таким, что хочется спросить: «Почему вы, дядя Ваня, добровольно стали рабом этого человека?»
Глядя на своего постаревшего кумира, и сам Войницкий недоумевает:
— Я обожал этого профессора, этого жалкого подагрика, я работал на него как вол! Я и Соня выжимали из этого имения последние соки… чтобы из грошей и копеек собирать тысячи и посылать ему. Я гордился им и его наукой, я жил, я дышал им! Все, что он писал и изрекал, казалось мне гениальным… Боже, а теперь? Вот он в отставке, и теперь виден весь итог его жизни: после него не останется ни одной страницы труда, он совершенно неизвестен, он ничто! Мыльный пузырь! И я обманут… вижу — глупо обманут…
Это прозрение невыносимо. Чехов — безжалостный автор, он ведет своего героя через испытание отвергнутой любовью к красавице Елене Андреевне (Анна Дубровская), второй жене Серебрякова, через неудачные попытки убийства профессора и самоубийства. Но усилиями режиссера вся эта трагедия на сцене выглядит невыносимо смешно. Смешон напыщенный Серебряков, очень смешна эмансипированная старушка Войницкая, смешны дядя Ваня и Елена Андреевна. Думается, что Антон Павлович, сидя в зале, был бы доволен такой трактовкой. Он умел видеть смешное в трагическом. В какой-то мере, создавая дядю Ваню, он, вероятно, анатомировал собственное «я», пытаясь понять, почему так жертвенно служит своей семье, безжалостно эксплуатировавшей его талант. Создавая «Дядю Ваню», ему было интересно наблюдать, как «человек по капле выдавливает из себя раба».
Зачастую режиссеры, ставившие эту пьесу, противопоставляли безвольному интеллигенту Войницкому деятельного доктора Астрова (Владимир Вдовиченков). Свидетельством тому, как правило, служили громко сказанные в финале слова: «Надо дело делать… трудиться для других и теперь, и в старости, не зная покоя». Римас Туминас пошел другим путем. Астров — типичный трудоголик, спасающийся от своего пристрастия к работе в запоях. Он, как и дядя Ваня, умен, честен перед самим собой, но столь же несвободен и оттого несчастен. Его служение делу также бесполезно и безнадежно, как служение Войницкого бездарному Серебрякову. Он хочет облегчить жизнь людей, но единственному в огромном уезде врачу это не под силу, особенно в период эпидемии. Он хочет спасти леса, которые безжалостно уничтожаются, но при этом с отчаянием восклицает, что понял и принял бы этот факт, если бы «на месте этих истребленных лесов пролегли шоссе, железные дороги, если бы тут были заводы, фабрики, школы — народ стал бы здоровее, богаче, умнее».
— Но ведь тут ничего подобного!.. Тут мы имеем дело с вырождением вследствие непосильной борьбы за существование; это вырождение от косности, от невежества, от полнейшего отсутствия самосознания, когда озябший, голодный, больной человек, чтобы спасти остатки жизни, чтобы сберечь своих детей, инстинктивно, бессознательно хватается за все, чем только можно утолить голод, согреться, разрушает все, не думая о завтрашнем дне, — говорит Астров.
Мастер метафор Туминас зашифровывает в действиях актеров массу скрытых смыслов. Дядя Ваня и Сонечка то и дело смотрят на Солнце сквозь затемненное стекло. Они и на Серебрякова смотрят так же, сквозь собственное искаженное восприятие. В финале жертвенная от природы Соня, раскинув руки, опускается на плотницкий стол, в который вбит огромный гвоздь. Из зала ее фигура выглядит как распятие.
Весь режиссерский замысел раскрывает мощнейший финал спектакля. Серебряковы уехали, получив от дяди Вани обещание, как и прежде, высылать им деньги на содержание. С непосильным грузом чемоданов, котомок, сумок, едва передвигая ногами, ушел со сцены «дело делать» Астров. Довольная тем, что жизнь войдет в старое привычное русло, удалилась спать няня. Дядя Ваня и Сонечка за столом считают, сколько в хозяйстве запасено постного масла и гречневой крупы. На сцене темно.
— Дитя мое, как мне тяжело! О если б ты знала, как мне тяжело, — говорит Войницкий.
И тут Соня, забравшись на стол, пламенно, как революционный матрос, произносит свою знаменитую речь про небо в алмазах.
— Мы, дядя Ваня, будем жить… будем терпеливо сносить испытания, какие пошлет нам судьба; будем трудиться для других и теперь, и в старости, не зная покоя, а когда наступит наш час, мы покорно умрем, и там за гробом мы скажем, что мы страдали, что мы плакали, что нам было горько, и Бог сжалится над нами, и мы с тобою, дядя, милый дядя, увидим жизнь светлую, прекрасную, изящную, мы обрадуемся и на теперешние наши несчастья оглянемся с умилением, с улыбкой — и отдохнем. Я верую, дядя, я верую горячо, страстно, — вдохновенно выкрикивает Соня.
И она ведет покорного дядю Ваню в яркий круг света посреди темной сцены. Обнимает его за плечи. Играет тихая музыка. Соня и дядя Ваня танцуют. Войницкий двигается как марионетка. В какой-то момент он останавливается, поворачивается лицом к залу, и Соня растягивает его губы в улыбку.
Нина Воронина
Фото из открытых источников
В Иркутске вахтанговцы показали пять спектаклей: «Дядя Ваня», «Евгений Онегин», «Ромул Великий», «Наш класс» и «Крик Лангусты».
Отставной профессор Александр Серебряков (Юрий Шлыков) всю жизнь был кумиром семьи Войницких. По приезде в имение своей первой жены он подчинил своим старческим прихотям всех домочадцев. Встает в 12 часов, а самовар кипит с утра, его дожидается. Раньше в доме все обедали в первом часу дня, а при нем — в седьмом. На улице жарко и душно, но он отправляется на прогулку в пальто, калошах, с зонтиком и в перчатках
Работяга и умница Астров (Владимир Вдовиченков) влюбляется в Елену Андреевну (Анна Дубровская). Ее красота, праздность, ее пустота и скука самым необыкновенным образом покоряют сильного человека до раболепства. В сцене прощания с Еленой Андреевной Астров признается: «Убежден, что если бы вы остались, то опустошение произошло бы громадное. И я бы погиб»
Главный герой спектакля дядя Ваня (Сергей Маковецкий) безнадежно влюблен в жену своего кумира Серебрякова — Елену Андреевну, которая время от времени появляется на сцене с обручем. Ей скучно, и она, пользуясь своей красотой, развлекается, вскружив голову и Войницкому, и доктору Астрову
