Дечебала Григоруцэ знают все любители классической музыки. Уже более десяти лет он является бессменным органистом Иркутской филармонии.
— Одновременно с композиторским образованием я еще окончил теоретическое отделение Российской академии музыки им. Гнесиных. Темой дипломной работы были… время и пространство в музыке. Суть в том, что, тщательно изучая произведения искусства, можно делать фундаментальные открытия в сфере устройства мира, поскольку все подобно. И как Бог творит человека по образу и подобию Своему, так и человек сочиняет музыку, воссоздавая в звуках те же самые законы Вселенной.
Так, погружаясь то в творчество, то в теорию музыки, я и стал композитором, а в 2001 году, вступив в Союз композиторов, закрепил этот статус официально.
— А как вы стали органистом?
— В 2003 году я написал мессу для хора и симфонического оркестра. Она была исполнена в большом зале Иркутской филармонии. И тогда же возникла идея повторить премьеру в католическом соборе, но уже под орган. И тут же встал вопрос «Кто будет играть?». И тогда сестра Роберта (на тот момент председатель музыкальной комиссии Иркутской католической епархии) предложила: «Вот вы и сыграйте! Еще целых две недели впереди. Репетируйте хоть целый день!» С тех пор и началась моя органная карьера. После успешного исполнения мессы собственного сочинения я стал играть на богослужениях, постепенно совершенствуя технику игры.
Ну а в 2008-м состоялся мой первый в жизни авторский концерт, на котором я выступал уже как органист. В органном зале Иркутской областной филармонии установлен совершенно другой, классический, барочный орган. Примерно на таких инструментах в свое время играл сам И.С.-Бах. И это было настоящим откровением. Ну а потом органные выступления продолжились и стали моей профессией.
— Вы не только органист-исполнитель, но и ведущий своих концертов. В чем вы видите смысл словесных вступлений перед музыкой?
— Есть две диаметрально противоположные точки зрения на этот вопрос. Кто-то считает, что музыковед на концерте вообще не нужен. Ведущий объявил произведение — музыканты сыграли, слушатели похлопали. Потом ведущий объявляет другое произведение — артисты снова сыграли, слушатели опять похлопали. Но таких слушателей ничтожное меньшинство. В Иркутский органный зал редко ходят консерваторские профессора, знающие о музыке решительно все. А кто-то и вовсе далек от классики. И грамотное, а главное, доброе слово порой способно творить чудеса. Человек настраивается на музыку, открывается ей — и впечатление получается на порядок глубже! И это всегда видно по глазам, улыбкам, отношению зала.
Но концерт — это рисунок на песке. Как бы удачен ни был — быстро исчезает. И тогда возникла идея сделать более долговечный сплав музыки и слова. Так появился просветительский радиопроект «Музыка жизни».
—Что за проект? На каком радио он звучит?
— На Иркутском городском “Подкаст”е. Вот уже почти 5 лет раз в месяц идут получасовые радиопередачи на самые разные темы: о композиторах, музыкальных инструментах, национальных культурах, разных стилях — много о чем. Не так давно, в августе вышел 50-й, юбилейный выпуск.
— Он был какой-то особенный? Чем-то отличался от других сорока девяти?
— Да. Он автобиографический. Я не сразу решился рассказывать о себе и своей музыке. Когда в предыдущих выпусках говоришь о Бахе, Бетховене, Артемьеве или Циммере, то следом рассказывать о себе как-то даже неловко… Но мнение радиослушателей было почти единогласным — расскажите о себе!
— Расскажите о себе. Как вы стали музыкантом?
— С вашего разрешения я перескажу то, о чем повествую в радиопередаче. Там как раз об этом. Прошлое мне представлялось в виде старого кино, которое я, уже зрелый человек, смотрю как бы со стороны. И вот я вижу себя, мальчика четырех лет, играющим в нашей старой квартире.
Мама, сидя за вязанием, начинает напевать одну из тех песенок, что звучали тогда по радио. Мальчик слушал, слушал, да и возмутился: «Мама! Ты не правильно поешь! Там доминанта в параллельный мажор и выразительный восходящий ход на октаву. А ты сразу переходишь на медианту этого самого мажора». Нет, конечно, всех этих умных слов он тогда не знал, поэтому внятно объяснить проблемы не мог. А ведь мало что так нервирует, как неумение донести свою мысль. Бывало такое с вами? Хочешь нечто очень важное сказать, а слов не хватает. Сцена была бурной, а горе безутешным. Но именно тогда родителям закралась в голову «коварная» мысль — а не начать ли ребенка учить музыке?
Ну а потом судьба постучалась в дверь — в виде мотива, которым начинается пятая симфония Бетховена. Папа поставил мне старую, почти патефонную запись этой гениальной музыки, и запись эта что-то изменила в мальчике, и он не успокоился до тех пор, пока вся партитура не была исполнена несколько раз подряд — один раз на проигрывателе и несколько раз в уме.
А еще у мальчика впервые в жизни возникла острая потребность поделиться полученным восторгом с окружающими. Ему было жизненно необходимо донести до сверстников всю красоту и мощь музыки.
И вот в детском саду был выбран первый объект окультуривания — ничего не подозревающий одногруппник по имени Игорь. Именно к нему подошел наш герой с твердым намерением поведать о прекрасном.
И тут с новой остротой встала проблема нехватки слов и неумения сказать о великих музыкальных потрясениях простым текстом. Речь была эмоциональна, сбивчива, а колченогая фраза неопределенно клубилась вокруг слова «призыв».
Игорь несколько секунд пытался вникнуть в суть происходящего, а затем накинулся на малолетнего музыковеда с кулаками. И недоумевающий просветитель и возмущенная жертва просвещения покатились по земле.
— Да, нести культуру в массы — дело даже опасное. А когда вы начали сочинять музыку?
— В 6 лет, вместе с постижением азов фортепианной премудрости. Первое авторское сочинение представляло собой ремейк «Марша оловянных солдатиков» из «Детского альбома» Петра Ильича Чайковского. Не в пример оригинальной получилась вторая пьеса. Она называлась «Рыбки в аквариуме».
— Тогда вы и решили стать композитором?
— Отнюдь! В начальной школе я увлекался много чем: астрономией, подводными лодками, фантастикой, физикой, электроникой, конструированием и лишь в последнюю очередь музыкой. Послушать музыку — это да. Но долго и нудно сидеть за пианино — нет. Венцом музыкальных «успехов» стала четвертная тройка по специальности и жгучее желание все это мучение бросить куда подальше.
— Но музыка вас все же не отпустила?
— Да. И случилось это благодаря моим учителям. Их было много, и мне бы очень хотелось вспомнить хотя бы некоторых из них. Это Марина Романовна Кривошеина, в прошлом преподаватель фортепиано в музыкальной школе № 2. Благодаря ей я узнал, что, оказывается, первые четыре такта «Жаворонка» Чайковского можно отрабатывать целый урок! Юрий Карпович Ковалев, дирижер детского оркестра «Родник», познакомил меня с электроорганом и приобщил к искусству оркестровки. Владимир Георгиевич Зоткин дал мне путевку в жизнь, посоветовав поступать в Иркутское училище искусств. Лидия Валентиновна Янковская, с которой мы очень подробно проходили творчество И.С.-Баха, благодаря ей я впервые в жизни сыграл одну из его фуг на настоящем органе. Изольда Оскаровна Цахер, глубочайший музыкальный теоретик Иркутска, научила меня (и многих других музыковедов) «выходить на семантический уровень». Это Дмитрий Иванович Басков, приобщивший меня к искусству фортепианного исполнительства.
Я могу еще долго перечислять, и да простят меня те, кого я не упомянул. Я храню чувство глубокой благодарности ко всем, кто помог мне стать собой нынешним. И очень надеюсь, что мое творчество — сочинения, концерты, уроки, передачи — смогут изменить чью-то жизнь к лучшему.
