Окраина города. Здесь по соседству с действующей пожарной частью находится заброшенный аккумуляторный завод. Цветет черемуха, светит солнце, на единственном действующем здании висит синяя табличка «ООО «Автоматика» — там идет ремонт. Нырнув внутрь, проходим по короткому коридору и попадаем в другой мир: закопченные, обгоревшие дома, мусор, поваленные деревья, горящие покрышки. Эхом по мертвым цехам проносятся автоматные очереди. Отбегаем назад. Раздается взрыв, в лицо летит земля. Идет война…
Укол — и на съемки
Мы находимся на берегу Ангары в двух часах езды от Иркутска. Здесь, в Свирске, снимается фильм «321-я Сибирская». Картина рассказывает о том, как бойцы, прибывшие из далекой Сибири, сражаются с фашистскими захватчиками, наступающими на Сталинград. Командует одной из групп младший политрук Одон Самбуев. А где-то рядом Одона разыскивает его старший брат, который дал обещание отцу вернуть младшего домой целым и невредимым.
Герои картины — сибиряки в составе 321-й стрелковой дивизии, сформированной в 1942 году в Забайкалье. Главный режиссер — уроженец Бурятии Солбон Лыгденов, известный по работе в таких лентах, как «Питер ФМ», «Код апокалипсиса», «Мы из будущего», «Обитаемый остров». С ним мы беседуем после того, как экшен-сцена с взрывом снята.
— Я долго работал в Москве, — говорит Солбон Дондокович. — Заметил, что в кино о войне мало упоминаний о сибиряках, тем более о представителях малых народов, в том числе о бурятах. Наши воины незаслуженно забыты. Когда говорят, что их было мало, хочется ответить: по сравнению с огромной страной — да, но если взять в процентном соотношении малую этническую группу, получится, что пятая часть бурятского населения ушла на ту войну. Но фильм не только о бурятах, но и вообще о сибиряках. Под Москвой и Сталинградом ожесточенные бои вели именно наши земляки. В Волгограде даже есть улицы Ангарская и Иркутская. Я давно готовился к созданию этого фильма, перепроверил кучу документальных данных.
Именно сталинградские бои снимают сейчас в Свирске — это финальная сцена. До этого работали в Нукутском районе, на полигоне ТБО под Иркутском, в Бурятии, Забайкалье.
— Мне кто-то сказал, что в Свирске есть пушка времен Великой Отечественной, — вспоминает режиссер. — А где этот город находится, я не знал. Случайно мимо ехали, увидели указатель «Свирск», свернули, встретились с местными властями, нам показали эту пушку, завод. Здесь все заросло, а в период обстрела в Сталинграде ведь растительности не было, все сгорело. Пришлось расчищать, мы «фактурили» здания, обжигали, делали пулевые отверстия в стенах. Хорошо, что архитектура завода полностью соответствует тому времени.
«321-я Сибирская» — кино народное. Во время съемок на местности власти городов и деревень, простые жители помогают создателям фильма как могут: обеспечивают жильем, продуктами, транспортом, а также с удовольствием участвуют в массовке. Всем интересно узнать, как делают фильм.
— Снимали здесь сцену с местными жителями, они даже нашли одежду и обувь тех времен, — рассказывает Солбон Лыгденов. — Бабушке, которой 94 года, стало плохо — вызвали скорую. Она лежит и вдруг заявляет: «Сыночки, быстрее мне укол поставьте, я побегу на съемки».
Внимание, взрывы!
Объявлен небольшой перерыв: идет подготовка к новым взрывам. Отвечает за это продюсер фильма и пиротехник Роман Самсонов. Но насколько все это безопасно?
— Если закладка контролируемая, никакого риска нет, — поясняет Роман. — Вот вы видели, что каскадер бежал мимо и с ним все в порядке. Мы помещаем в вырытую яму пиротехнику, сверху забрасываем земляным составом (гумус, сухой навоз, земля без камней и стекол). Управление ямами с взрывами осуществляется с помощью пульта. Прежде чем снять экшен, идет репетиция, режиссер объясняет рисунок сцены, мы с операторами ловим моменты — с какой стороны снять, когда где взорвать. А для атмосферы того времени мы жжем покрышки, ведь тогда в Сталинграде все горело, в том числе и техника, валил черный дым, земля была нашпигована пулями.
Операторы военного фильма — люди бесстрашные. Они с камерами находятся в эпицентре событий, причем не всегда все проходит гладко.
— Буквально две недели назад снимали большие взрывы, — рассказывает оператор Нима Раднаев. — Огромный кусок земли прилетел мне в камеру и по щеке, удар был как в боксе. Но оптика не пострадала. Лучше уж кости сломать, чем камеру.
— Да, это главное, — подтверждает его коллега Сергей Жапов. — Я однажды на кирпичах споткнулся с большой камерой, упал плашмя и первым делом огляделся: хорошо, что компендиум (защитное устройство) испортился, а не оптика. В нашей работе главное — знать, где закладки и в какой очередности они будут взрываться. Самое трудное — вдыхать пыль от цемента или шпаклевки после взрыва. Из-за дыма от покрышек у нас как у индейцев — черные линии под глазами. Еще здесь надо иметь хорошую обувь: в прошлом году я две пары ботинок порвал.
Несмотря на сложности, ребята горят своим делом. Говорят, что пока молодые, работать в таких условиях проще, к тому же на съемках они учатся, открывают для себя что-то новое и… веселятся.
— Мы снимали здесь в октябре 2017 года, тогда приходили школьники, — рассказывает Сергей Жапов. — Среди них был любопытный мальчик, подходил к каждому, спрашивал: «Что делаете? Как это называется?». Пока мы с ним болтали, мимо проходил наш специалист по взрывам. «Это пиротехник», — объяснил я ему и шутливо добавил: — «Если увидишь, что он бежит, не отставай!». После съемочного дня попросили мальчишек отнести покрышки. Они с ними плетутся, уставшие… Тут мимо них проносится пиротехник… Усталость пацанов как рукой сняло, они припустили за взрывником!
Из комика в трагики
Для работы над фильмом собрались люди из разных регионов Сибири всех возрастов и национальностей, как когда-то на фронт бить фашистов. Деление на должности условное: актеры массовки роют ямы, помогают операторам; гримеры, костюмеры всегда на подхвате. Пожилой иркутянин Георгий Дуринов пришел как актер массовки, но остался со съемочной группой. Вместе со всеми он сейчас занят на закладке взрывов.
— В Интернете увидел объявление, что набирают массовку, актеров второго и третьего планов, — рассказывает 63-летний Георгий. — Прошел кастинг, мне позвонили, пригласили. Мне, несмотря на возраст, не хочется сидеть спокойно, наоборот! Когда посмотришь, что уже отсняли, слезы подступают, гордость появляется, что мы, простые работяги, такое сделали — это ведь память о наших погибших родных. Дедушка моей жены на войне пропал без вести, а брат моего отца погиб под Москвой.
У иркутянина Руслана Азимова в фильме небольшая роль адъютанта Коли. Парня на эту роль искали два года. Руслана заметили, когда он выступал в роли немецкого солдата в театрализованном представлении 9 Мая. Его партнером в фильме стал актер Георгий Дронов, который играет командира Логинова.
— Мы сразу друг друга поняли, хотя поначалу мне было трудно, — признается Руслан. — Первую сцену, где я подбегаю и передаю координаты командиру, сняли только с пятого раза. У меня с непривычки (до этого был только театральный опыт на сцене) не получалось вжиться в атмосферу. Хорошо, что Георгий мне помогал, подсказывал. Он человек простой, может анекдот рассказать после сцены, постоять с нами, пообщаться. Но актер Дронов серьезный: перед дублем всегда отходит в сторону, повторяет текст. Я решил, что после съемок отправлюсь в Москву поступать в театральный вуз. Только вот сначала в армию схожу.
Георгий Дронов известен россиянам по комедийному сериалу «Воронины». Но в «321-й Сибирской» у него драматическая роль.
— Мне нравится ломать стереотипы, менять амплуа — из комика делать трагика, — объясняет Солбон Лыгденов. — Когда Георгий приехал, все его звали Костей Ворониным. Я спрашиваю: «Почему тебя так называют?». Он мне: «Ты что, сериал не видел?». А я телевизор почти не смотрю. Но зато я знал, какой Георгий мощный театральный актер.
Немцы настоящие
Помимо Георгия Дронова в съемках участвовали известные артисты Кирилл Полухин, Влад Погиба, Сергей Егоров, участник проекта «Танцы» на ТНТ Вячеслав Петренко, актеры из театров Бурятии, Читы, Иркутска и те любители, кто прошел кастинги.
— Звездам кино даже комфортнее с нами работать, они свою творческую натуру могут раскрыть полностью, — считает Солбон Лыгденов. — В большом кино у них нет такой свободы творчества, там система продюсерская, каждый кадр просчитан до минуты. Что же касается непрофессиональных актеров, то порой с ними проще: они играют не по системе, а как чувствуют. Нам для съемок нужны были люди, имеющие хорошую фактуру, живые глаза, не закомплексованные. Ну и, конечно, сытые, полные люди для фильма о войне не подходят, в то тяжелое время все были худыми, изможденными.
Крупные роли нацистов играли настоящие немцы.
— Носители языка на экране выглядят органичнее, — объясняет режиссер. — Если человек выучил чужую фразу, которую не понимает, его внутренняя моторика в сложных диалогах не сработает как надо. К тому же у иностранцев взгляд другой, манеры.
Главного героя — Золто Самбуева — играет Виталий Нестеров. По сценарию это русский парень, выросший в бурятской семье. Он ищет своего брата Одона (его играет Зорикто Цырендоржиев).
— У нашего народа есть такая традиция — не бросать сирот, — рассказывает Солбон Дондокович. — А после гражданской войны было много таких детей, их буряты усыновляли. У нашего героя есть реальный прототип — русский дедушка, которого воспитала бурятская семья, он воевал в Великую Отечественную. Рассказывал, как радовался, когда встречал в окопах земляков. Вот у нас и родился такой сюжет, мы еще добавили линию о том, как старший брат разыскивает младшего. Золто решил, что должен найти Одона. В этом он видит свой моральный долг перед человеком, который его воспитал, — вернуть отцу родного сына.
Несмотря на скромное финансирование (бюджет в 40 млн руб. для такого проекта явно недостаточен), создатели фильма хотят сделать качественный продукт для широкой аудитории.
— В Москве даже не представляют, как можно с минимальным бюджетом снимать такую картину, — говорит режиссер. — Мои друзья-киношники, посмотрев то, что уже отснято, говорят: «Тянет как минимум на 6—7 млн долларов!»
Гореть не страшно!
Пока группа готовится к съемке серии взрывов, мы отправляемся в костюмерную, что находится внутри единственного уцелевшего здания завода. Костюмер Арюна сосредоточенно подшивает гимнастерку. Швейная машинка, почти раритет, когда-то принадлежала бабушке Арюны.
— На ней мне удобнее шить, — улыбается девушка.
Обстановка в костюмерной почти военная — помещение давно требует ремонта, на полу разложены сапоги, каски, гимнастерки, сумки, канистры.
— Мы поначалу в респираторных масках здесь ходили, руки каждый раз мыли, — смеются участники съемочной группы. — А потом привыкли! Все же лучше, чем в полевых условиях. Когда снимали в еравнинских степях в Бурятии, жили в палатках, жара была ужасная… А здесь вода, электричество есть.
Ассистент Солбона Лыгденова Алла Нимаева — режиссер по образованию. Работала в читинском театре, но после того как один раз побывала на съемках картины, заболела этим проектом.
— Узнала о фильме, когда был кастинг в Чите, — рассказывает Алла. — Моего старшего брата Евгения взяли на роль рядового Раднаева. Я написала Солбону Дондоковичу, во время отпуска ездила на съемки, после чего два месяца поработала и поняла, что не могу без этого фильма. Бросила все и приехала, вот с осени гастролируем со съемочной группой.
Периодически в костюмерную заходят актеры. При виде испачканного сажей немецкого солдата с ружьем наперевес, застывшего в дверном проеме, мне становится как-то не по себе. Но едва каскадер Никита (Томсон) Лобачев заговаривает, тревога проходит.
— Что делают каскадеры? Прыгаем, бегаем, падаем, — улыбается Никита. — Главное — преодолеть страх, не каждый может упасть со второго этажа на коробки, побежать под взрыв или гореть…
Да, на съемках каскадеры проходят испытание огнем. Причем Георгий Дронов рассказывал, что показал тизер фильма коллегам, и никто не поверил, что каскадерская группа набрана из местных ребят. Все решили, что это нанятые профессионалы с Запада. А трюки в «321-й Сибирской» ставит Эрдэни Жамбалов — заслуженный тренер Бурятии по тхэквондо, наставник четырехкратного чемпиона мира Евгения Оцимика.
— Для трюка с горением сделали специальный костюм: внизу боевая одежда пожарного, а сверху солдатская форма с капюшоном, — раскрывает секрет каскадер Вячеслав Колбин. — Костюм обливают соляркой, растворителем, ткань загорается на спине и конечностях. Для безопасности рядом стоит пожарный расчет, спасатели нас тушат.
Кстати, в Нукутском районе произошла смешная история. В массовых сценах боев попросили поучаствовать спецназ ГУФСИНа: мужчины там как-никак физически подготовлены и могут сыграть солдат.
— Во время съемок на ферму, где мы жили, приехали четверо воров-гастролеров украсть баранов, — рассказывают ребята. — Их заметил работник, позвонил хозяину. Тот обратился к командиру спецназа. Они со съемок сорвались, быстро приехали на место и задержали воров. Причем спецназовцы были в форме Красной армии, с ружьями. Жулики были в шоке! Потом мы смеялись: если бы спецназ был в немецкой форме — было бы еще эффектнее.
Все останутся живы
Тем временем все готово к съемкам взрывов. По рации объявляют о 20-минутной готовности. Ребята выходят на улицу, мы бежим следом. Снимать решено с дальнего края — по направлению ветра, чтобы пыль и земля не летели в камеру.
— Закройте окна и двери в здании, — командует режиссер.
Операторы выстраиваются по разным точкам. Каскадеры готовятся бежать в центр взрывов.
— Мы же все живы остаемся? — спрашивают они у режиссера.
— Да, просто пробегаете, — объясняет Солбон Лыгденов.
Мимо проходят два местных жителя, решившие срезать путь через завод. Их просят подождать. Мужики с интересом наблюдают за происходящим.
Вновь звучит: «Камера! Начали!» — и один за другим на площади взлетают земляные кучи. Но не так масштабно, как планировалось: из-за технической неисправности взорвались всего 10 ям из 24.
— Будем переснимать, — вздыхает Алла Нимаева. — Завтра, сейчас темнеет.
После напряженного дня группа дружно возвращается в костюмерную. Парни отмываются от сажи, сдают оружие, снимают красноармейские гимнастерки и немецкую форму — и их трудно узнать. Всей компанией выходят из здания завода в мирную жизнь и отправляются на ужин.
Лозунг «321-й Сибирской» звучит так: «Их оружие — братство. Их цель — победа». Эти слова применимы и для работы съемочной группы фильма. Люди объединились ради общей цели — отдать дань памяти воинам-сибирякам. Ради этого, согласитесь, можно бросить привычную спокойную жизнь, дышать пылью, рыть ямы, падать с высоты и даже гореть.
Фото Валентина Карпова
