Такую историю нарочно не придумаешь. Маленькая Ульяна Сечина написала перед Новым годом письмо президенту с просьбой подарить ей большую елку. Облетев Россию, письмо вернулось в Иркутск. Желание девочки исполнили глава города Руслан Болотов и депутат думы, новый руководитель «ИркутскАвтоТранса» Алексей Колмаков. С елкой и гирляндами Алексей Анатольевич поехал вручать подарок. Какое удивительное знакомство состоялось в этот день, какой ответный подарок подготовила семья Сечиных депутату и что за невероятное чудо случилось у них под Новый год восемь лет назад?
Елка желаний
«Хочу заснеженную елку до потолка», — старательно выводила письмо 10-летняя Ульяна в конце декабря. Адресовано оно было не Деду Морозу, а президенту России Владимиру Путину — чтоб наверняка исполнилось.
Заветное послание ее мама отправила на сайт проекта «Елка желаний», созданного для ребятишек с тяжелыми заболеваниями, детей-сирот. Ульяна попала в этот проект, потому что в детстве перенесла сложнейшее заболевание и только чудом выжила.
Утром 31 декабря в доме Сечиных раздался телефонный звонок.
— Это Есения? Я депутат Колмаков. Мы едем поздравлять Ульяну по поручению президента. Вы будете дома?
У Есении чуть трубка из рук не выпала. Сечины уже и не надеялись, что письмо дойдет до адресата, и накануне даже купили крохотную живую елочку, чтобы не расстраивать Ульяну.
— Хорошо, мы вас ждем, — ответила Есения и пошла стряпать пирог.
Через пару часов раздался стук в дверь, на пороге — мужчина с огромной коробкой, фруктами, подарками и широкой улыбкой. Ульяна просто ахнула! Глава семейства пригласил депутата в дом, вместе они стали собирать елку. Есения тем временем накрывала на стол и краем уха услышала разговор мужчин: «— Вы так похожи на директора моей базы, — признался Сергей. — А вы на какой базе работаете? — Да вот, на «ИркутскАвтоТрансе», водителем».
— Я поворачиваюсь и вижу: Алексей Анатольевич смотрит на Сережу и, еле сдерживая смех, кивает головой: «Аааа, ну, значит, некое сходство есть».
Поняв, в чем дело, все засмеялись. Сергею стало неловко, что не узнал директора. «Извините, я же вас один раз видел», — смутился он.
— Руководитель у них новый; и, действительно, они сталкивались лицом к лицу только однажды, — объясняет Есения. — Это был День водителя, пять часов утра, сумерки. На планерке Колмаков поздравлял всех, каждому жал руку, что тогда очень поразило Сергея.
Собрав елку до потолка, Сечины усадили гостя пить чай. Заодно расспросили, как к нему попало письмо. Оказалось, это мэр Иркутска Руслан Болотов дал поручение поздравить девочку.
Весь вечер Ульяна не могла оторвать глаз от елки. Подходила и, глядя вверх, повторяла: «И правда до потолка!» Ответный визит Ульяна нанесла депутату 14 января, в день его рождения. Вместе с мамой они испекли фирменный пирог и поехали на базу поздравлять именинника.
— Мы зашли в кабинет, он растерялся. А когда увидел коробку, сразу понял, что внутри, и заулыбался: «О, пироги!»
Украденное детство
В конце января, когда мы приехали в гости к Сечиным, наряженная елка все еще красовалась посреди дома. Ульяна попросила не убирать.
— У нее и так радости в жизни было мало, она же все детство болела. Так что пусть елка стоит хоть до весны, — говорит Есения, и в глазах у нее появляется легкая грусть. Она вспоминает, что им пришлось пережить десять лет назад…
На дворе стояла осень 2010-го года. Сечины переезжали из Ташкента в Братск. У Есении и Сергея тогда уже было две дочери, Амелитта и Арина, и они как раз ждали третью.
— В сентябре мы переехали, в декабре родилась Ульяна, а летом я собиралась обратно, даже гражданство специально не меняла.
Но судьба распорядилась иначе. После рождения Ульяны родители стали замечать некоторые странности:
— Муж заметил, что когда берешь ее за левую ручку, она не держит пальцы. С левой ножкой то же самое. Мы наняли массажиста. Та пришла, осмотрела и сразу сказала: «Срочно делайте УЗИ головного мозга».
Во время ультразвука Есения находилась рядом с дочкой и, заметив на мониторе две черные точки, спросила, что это такое. Специалист сказал: «Это к врачу».
Взглянув на результаты УЗИ, невролог отмахнулся: мол, обычная киста. Но Есения чувствовала, что с ребенком что-то происходит, и потребовала у врача направление в Иркутск.
— Мы приехали в областную больницу и, слава Богу, попали в руки к Ларионову Сергею Николаевичу, это был судьбоносный момент, — с благодарностью вспоминает Сечина. — Он сказал, что надо срочно оперировать. Потому что в голове у Ульяны образование большого размера.
Есения тогда еще не поняла, что «образование» — это, скорее всего, онкология.
От пережитого у Есении отнялись ноги. В один день она просто не смогла встать с постели. Так и лежала в больнице вместе с Ульяной, а муж — этажом выше в платной палате. Приходил, кормил жену, дочку, переодевал, мыл. Это продолжалось целый месяц, пока Есению не прооперировали и не поставили на ноги. А девятого мая Ульяне сделали первую операцию.
— В этот день был праздничный салют, — вспоминает женщина. — Я еще не ходила, Сергей подтащил меня к окну и показал: «Смотри, какой салют. Мы победим. Она выберется».
После операции Сечины думали, что на этом все закончилось. Как же сильно они ошибались… По сути, все только началось – во время операции Ульяне сделали биопсию опухоли, чтобы определить, какая она: доброкачественная или злокачественная. На этот раз чуда не произошло.
«Лечение окончено. Вы здоровы!»
Врачи предупредили, что опухоль может оказаться неподатливой к химиотерапии. Однако шли месяцы, Ульяне исполнилось полгода, и у Есении стала теплиться надежда, что врачи ошиблись. Она отправила гистологию в две известные московские клиники, они вернулись с прежним диагнозом. Затем Есения с мужем направили результаты в Англию и Германию. Из двух независимых клиник пришло заключение, что это другое, более щадящее заболевание. Которое можно было вылечить…
К тому времени Ульяна уже находилась на высокодозной химиотерапии. Каждые 18 дней семья ездила из Братска в Иркутск на лечение, дорожные сумки даже не разбирали. Две старшие дочери росли сами по себе, за что Есения до сих пор испытывает чувство вины:
— Они большие молодцы, повзрослели быстро. В тот момент мы еще были гражданами Узбекистана, все лечение было платным. И недешевым. Когда я собралась на лечение в Германию, дети сказали: «Мама, продавай квартиру и спасай ее. Мы как-нибудь выберемся».
Ульяне было назначено три года химиотерапии и затем еще курс лучевой. Благо, вовремя остановились. Ее сняли с химии и назначили противорецидивный препарат.
— Когда мы его закончили, в декабре 2013 года я отправилась в Москву с результатами анализов. Отсидела сумасшедшую очередь и попала на прием только в одиннадцать ночи, — вспоминает Сечина.
Онколог взял у нее листок, посмотрел и сказал:
— Все.
— Что «все»?
— Лечение окончено. Вы здоровы.
У Есении затряслись руки и ноги. Не помня себя, она вышла на улицу. Стояла под густым снегопадом, закинув голову к небу, и рыдала от счастья. Это было 29 декабря 2013 года. Тот Новый год они впервые встречали дома всей семьей.
Жажда жизни
Ульяна прекрасно знает, что с ней случилось и почему ей нужно быть осторожной. Ей нельзя плавать под водой, прыгать на батуте, находиться на солнцепеке. У нее до сих пор остался левосторонний парез. Но вы об этом никогда не догадаетесь, глядя на нее — энергичную, любознательную, приветливую девчушку.
Как только у Ульяны началась ремиссия, малышка стала с жаром наверстывать упущенное время. Сейчас у девочки очень плотный и насыщенный график. Она занимается конным спортом в фонде Тихомировых, ходит в бассейн, мечтает стать хирургом. Однако школу посещает не каждый день — чаще учителя сами приходят к ней домой. Тем не менее Ульяна подружилась с одноклассниками и обрела настоящих подруг.
В последнее время девочка увлеклась рисованием. На ее картинах очень часто встречается один и тот же сюжет — стена. Может быть, так Ульяна переживает вынужденные ограничения и отгороженность от мира. А может быть, это стена, за которой осталось все плохое…
Яна Шутова
Фото Валентина Карпова
